English version of the article

УДК 316.014

DOI: 10.17072/2078-7898/2016-3-129-134

НАБЛЮДЕНИЕ В КАЧЕСТВЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ

Ненашев Михаил Иванович
доктор философских наук, профессор,
профессор кафедры социологии и социальной психологии

Вятский государственный университет,
610000, Киров, ул. Московская, 36;
e-mail: mnenashev@inbox.ru

Наблюдение в качественном исследовании определяется как понимание социальной жизни разнообразных сообществ на основе поведения людей в физическом пространстве и времени. Оно предполагает, с одной стороны, восприятие того, что происходит непосредственно (речь, жесты, телодвижения), с другой — понимание (истолкование) смысла,незримо присутствующего в определенной социальной ситуации.

Согласно идеям А.Щюца, включенное и невключенное наблюдение соотносятся с двумя параллельными способами человеческого бытия: уникальные личности с сообщающимися, хотя и никогда не прозрачными до конца внутренними мирами; люди как социальные типы, чье поведение можно рассматривать в рамках типичных же социальных ситуаций. В первом случае наблюдатель и наблюдаемые им персонажи живут в общем пространстве и общем внутреннем времени (Анри Бергсон), наблюдатель участвует в жизненном процессе сообщества, он улавливает мысли других, разделяет общие надежды, тревоги и планы на будущее. Его биография и жизненный опыт становятся частью биографии и жизненного опыта других. Во втором случае происходит унификация внутренних миров людей и их поведения, и тогда для понимания поведения другого человека достаточно определить, как он должен вести себя в качестве типа.

Ключевые слова: качественная социология, наблюдение, типичные ситуации, жизненный мир, внутреннее время, социальное познание, свобода, принцип дополнительности.

В предыдущей статье [5] при изложении особенностей социологического наблюдения мы дали ему следующее определение: познание социального через наблюдение поведения людей в физическом пространстве и времени.

Очевидно, что в первом приближении это определение применимо также и для качественной социологии. Однако необходимо учитывать, что цель качественного исследования состоит в понимании наблюдаемого [6]. В связи с этим наблюдение в качественном исследовании можно определить как понимание социальной жизни сообщества через наблюдение поведения людей в физическом пространстве и времени.

Уточним, почему речь теперь идет не просто о познании, но о понимании. С одной стороны, это вопрос терминологии. Но, с другой стороны, употребление термина «понимание» подчеркивает, что предметом анализа теперь являются субъективные миры сообщностей людей, которые (сообщности) самостоятельно устанавливают (конструируют) способ своей жизни и смысл своего существования. Но что же в этих субъективных мирах будет социальным?

Допустим, мы наблюдаем сцену, когда супруг рассказывает жене, что их сын впервые дотянулся до счетчика на парковке, чтобы опустить монету [2, с. 36]. Приведем разговор респондента с женой по поводу этого события.

То, что произносилось буквально

1. Муж: Сегодня Дэн сумел опустить монету в счетчик на парковке, причем никто его не поднимал.

2. Жена:Вы вместе заходили в магазин пластинок?

3. Муж:Нет. В мастерскую по ремонту обуви.

4. Жена: Зачем?

5. Муж: Я купил новые шнурки для своих ботинок.

6. Жена: Нужно срочно сделать новые набойки на твои мокасины.

Можно обратить внимание на то, что реплики жены определяются не только тем, что сообщает муж, но также чем-то иным, и это иное представляет для жены гораздо больший интерес. Это «гораздо большее» и выступает предметом понимания, или истолкования, для наблюдающего.

Истолкование наблюдателем того, что произносилось буквально

1. Муж: Сегодня, когда я вез нашего четырехлетнего сына Дэна из детского сада домой, он сумел сам дотянуться и опустить монету в счетчик на парковке, хотя прежде его всегда приходилось для этого поднимать.

2. Жена: Если он опускал монету в счетчик, значит, он был с тобой, когда ты останавливался. Я знаю, что обычно ты заезжаешь в магазин пластинок, когда едешь за ним либо на обратном пути. Останавливался ли ты на обратном пути, когда он был с тобой, или тогда, когда ехал за ним, а вместе вы заезжали куда-то в другое место?

3. Муж: Я заезжал в магазин пластинок, когда ехал за ним, а на обратном пути мы вместе заехали в обувную мастерскую.

4. Жена: Я знаю одну причину, по которой ты мог бы заехать в мастерскую по ремонту обуви. А что на самом деле заставило тебя это сделать?

5. Муж: Как ты помнишь, я на днях порвал шнурки на своих коричневых полуботинках, так что заехал, чтобы купить новые.

6. Жена: Я думала, что ты заехал туда по другому поводу. Нужно срочно поставить набойки на твои черные мокасины. Хорошо бы тебе сделать это как можно быстрее.

Итак, в данном акте наблюдения можно выделить две стороны. Первая состоит в восприятии исследователем сообщения мужа о том, с какой задачей справился его малолетний сын. Вторая сторона заключается в понимании того, что ответные реплики–вопросы жены направлены на выяснение некого дополнительного обстоятельства, которое не проговаривается явно, но имеется в виду: того, что могло заставить мужа по пути заехать в обувную мастерскую. Кстати, не так уж трудно понять, что может иметь в виду жена: например, что муж заезжает под разными предлогами в обувную мастерскую, чтобы лишний раз взглянуть на пышногрудую приемщицу заказов.

Обратим внимание: речь идет о разговоре не просто двух людей, но мужа и жены, т.е. носителей определенных социальных ролей внутри такого сообщества, как семья. Очевидно, что муж и жена являются не только психологическими, но прежде всего социальными субъектами в рамках данной семьи. Так, когда работница загса торжественно сообщает молодым, что отныне они муж и жена, то ясно, что речь идет о приобретении не столько новых психологических или физических качеств (которые как раз остаются более или менее неизменными), сколько новых социальных ролей.

Также отметим, что подозрения жены, которые направляют ее разговор с мужем, характерны именно для замужней женщины. Хотя в другой ситуации это могли быть подозрения просто женщины, которая «имеет виды» на данного мужчину, или любовницы, или хорошей знакомой жены. В любом случае речь идет об определенных социальных ролях.

Так как данный разговор мог быть просто подслушан, здесь мы имеем дело с внешним — невключенным — наблюдением. Подчеркнем эту сторону дела, так как часто наблюдение в качественной социологии описывают прежде всего как включенное.

Таким образом, наблюдение разговора предполагает не только в фиксацию того, что воспринимается непосредственно, но и понимание некой социальной ситуации, которая непосредственно, физически, не воспринимается. Важно подчеркнуть эту двойственность акта наблюдения: воспринимаю (вижу и слышу) одно, но одновременно понимаю нечто иное: то, что не явно, но имеется в виду.

По мнению представителя качественной социологии Питера Бергера, социологический подход можно описать словами «смотреть сквозь» или «заглядывать за», а также выражениями, которые мы употребляем в повседневной речи: «видеть игру насквозь», «видеть закулисную игру», «понимать, что к чему» [1, с. 35].

В количественной социологии наблюдение с тем или иным успехом можно заменить опросными методами исследования, такими как анкетирование, социометрический опрос, интервью. В качественной социологии речь идет о ситуациях, которые трудно или невозможно изучать иными методами, потому что в данном случае анализируется внутренняя жизнь сообщества.

Например, понимания того, что «имеется в виду», по сравнению с тем, что непосредственно наблюдается, нельзя добиться с помощью интервью с женой, в ходе которого ей бы задали вопрос, что она имела в виду, когда спросила мужа: «Вы вместе заходили в магазин пластинок?» Потому что она, скорее всего, ответит, что имела в виду именно то, что спросила: «Вместе ли они заходили в магазин пластинок. Что ж тут непонятного?»

Только в акте наблюдения приходится заниматься дополнительно еще и истолкованием того, что непосредственно наблюдаешь. Например, в мимолетном обмене взглядами или в машинальном жесте можно увидеть выражение соперничества, или признательности, или любви, или смертельной ненависти. Но сами обменивающиеся взглядом или совершающие жест не обязательно осознают смысл того, что произошло. И уж тем более не сочтут нужным указать это в анкете.

Итак, наблюдение в качественной социологии двухслойно. С одной стороны, есть восприятие того, что происходит непосредственно (речь, жесты, телодвижения), с другой стороны, есть акт понимания (истолкования) смысла определенной социальной ситуации, который незримо присутствует в происходящем.

Виды наблюдения. В качественной социологии, как и в количественной, можно различать внешнее, или невключенное, и внутреннее, или включенное, наблюдение. Рассмотрим сначала невключенное наблюдение.

Когда мы наблюдаем сообщество или отдельного индивида как представителя сообщества, то воспринимаем зрением, слухом и прочими органами чувств лишь телесную сторону происходящего: взмах руки, поворот головы, перемещение в пространстве, мимику, речь как поток звуков. Но истолковываем эту телесную сторону как выражение внутренней социальной жизни: поступков, намерений, действий, связанных, например, с половым влечением соответствующих чувств. Эту внутреннюю социальную жизнь можно обнаружить, наблюдая поведение людей, в котором они ориентируются друг на друга. Большую роль здесь играет понимание поведения других по аналогии с нашим собственным.

Однако проблема состоит в отсутствии гарантии, что в той же самой ситуации другой человек будет мыслить, чувствовать и поступать так же, как и мы. Потому что поступки людей, их мысли и желания определяются их уникальными биографиями, а также телесными и психическими особенностями. Пятилетний ребенок поведет себя иначе, чем взрослый человек в той же ситуации. И женщина поведет себя иначе, чем мужчина. Вот за столиком кафе мужчина передает солонку женщине. Для мужчины это всего лишь передача солонки, а женщина почувствует в том, как он передал солонку, изменение его отношения к ней.

И все же является фактом, что люди — мысля, чувствуя и ведя себя по-разному — тем не менее понимают друг друга и благодаря этому способны учитывать и предвосхищать поведение друг друга. Как правило, и наблюдатель способен верно истолковывать поведение других. Значит, существует некий механизм общения, позволяющий обойти эту, казалось бы, непреодолимую преграду — уникальность внутренних миров личностей.

Этим механизмом является типизация: чтобы понять другого, мы воспринимаем его не как уникальную личность, но как тип. И чтобы понять ситуацию, которая стоит за непосредственно наблюдаемыми действиями людей, мы определяем ее опять же не как неповторимую, но как типическую [7, c. 7–50]. На этой типизации поведения людей и ситуаций основано внешнее, или невключенное, наблюдение.

Так, на рынке в небольшом сообществе всего из двух человек мы усматриваем типичную ситуацию: видим не неповторимую личность, но продавца (тип, по Шюцу), который, расхваливая свой товар (это то, что наблюдается непосредственно), имеет в виду его быстрее и подороже реализовать. А также видим покупателя (другой тип, по Шюцу), который, вслух выражая сомнение в качестве товара (то, что мы снова наблюдаем непосредственно), имеет в виду сбить цену товара, чтобы купить его подешевле. В другом человеке видим пешехода, который пытается успеть перейти улицу на зеленый свет. А вот этот человек с несколько опухшим лицом с утра ищет, у кого бы выпросить «на опохмелку», потому что у него «трубы горят». И мы это понимаем, хотя человек вроде бы просто идет, постреливая глазами по сторонам.

Обнаруживая за поведением людей типические ситуации и рассматривая людей как типы, мы унифицируем или, лучше сказать, стандартизируем их внутренние миры и их поведение. Теперь, чтобы понять вот этого человека, нам достаточно знать, как он должен вести себя в качестве типа: продавца, студента, пешехода, замужней женщины. Итак, невключенное наблюдение основано на восприятии других людей как типов, а самих ситуаций как типизированных.

Ну а все же, возможно ли наблюдение поведения других как выражения неповторимого, которое касается не продавца и покупателя вообще, мужа и жены вообще и т.п., но уникальных личностей? Оказывается, возможно, но при особом способе общения, который в социологии называется «лицом-к-лицу», а в нашем случае будет определен как включенное наблюдение. Здесь наблюдатель и наблюдаемые им персонажи оказываются в общем пространстве, когда непосредственному восприятию одного доступны жесты, походка и выражение лица другого в качестве симптомов или знаков его мыслей и чувств.

Но главным является пребывание в общем внутреннем времени, которое Анри Бергсон назвал длительностью в противоположность физическому времени, измеряемому равномерным движением стрелок по циферблату. Наблюдатель в качестве члена сообщества участвует в его жизненном процессе, он улавливает в живом настоящем ход мыслей других, разделяет общие надежды, тревоги и планы на будущее. Его биография и жизненный опыт сплетаются с биографиями и жизненным опытом других. И вот тогда, казалось бы, типичная социальная ситуация раскрывается наблюдателю в своей уникальности: обнаруживается тот опыт свободы, приобретаемый людьми помимо и поверх всего типического, которое может усмотреть и понять наблюдатель со стороны.

Итак, включенное наблюдение позволяет непосредственно воспринимать уникальную сторону поведения других. Однако и в этом случае другие раскрываются лишь отдельными своими сторонами, никогда не оказываясь прозрачными в своей окончательной глубине1. Тем не менее стороны бытия другого, скрытые для остальных членов сообщества и включенного наблюдателя, все-таки рано или поздно проявляются. Это глубинное не позволяет социальной жизни сообщества окончательно типизироваться и стать полностью прогнозируемой.

Но вот в силу различных обстоятельств включенное наблюдение прерывается. Мы возвращаемся, если все же планируем продолжать наше исследование, к невключенному наблюдению, т.е. к взгляду со стороны. И образ того, кто был понятен в своей живой непосредственности, постепенно все в большей степени вытесняется соответствующим типом, например «друг вообще». И даже при возобновлении прежних отношений выяснится, что мы общаемся с человеком, приобретшим новый жизненный опыт и новые впечатления, о которых мы сможем узнать лишь «по его рассказам». Все в большей степени тип начнет замещать уникальную личность, с которой когда-то проживалось общее время и делилось общее пространство.

Таким образом, обоим видам наблюдения в качественной социологии соответствуют два параллельно существующих способа человеческого бытия. В процессе включенного наблюдения перед нами предстают уникальные личности с сообщающимися, хотя и никогда не прозрачными до конца внутренними мирами. В ходе невключенного же наблюдения мы видим социальные типы, поведение которых вполне можно понять и даже спрогнозировать в рамках типичных социальных ситуаций.

И ведь действительно, мужчина и женщина начинают встречаться не случайно, а потому что принадлежат к соответствующим полярным типам. А если уточнить, что речь идет, например, о женатом мужчине и незамужней молодой женщине, то в распоряжении наблюдателя окажется еще более конкретный сценарий поведения и перспектив отношений между данными типичными персонажами. Можно принять во внимание психологические типажи персонажей и перенесенные в детстве психотравмы, социальное происхождение и национальные традиции, уровень образованности и типы семей, в которых выросли наши герои, и тогда в конечном счете мы получим почти законченный рисунок поведения исследуемой пары.

Но именно — почти. Какие бы типологические уточнения мы ни вносили, а список их может быть бесконечным, все же сохранится зазор между реальным поведением этих двух индивидов и тем, что можно дедуцировать из совокупности общих структур. Данный зазор принципиально нельзя устранить, так сказать, дожать, вводя все новые и новые типологические уточнения.

И тогда становится необходимым поменять стратегию анализа наших персонажей, перейти к включенному наблюдению и увидеть в них живых свободных индивидов, ставших частью биографии друг друга, причем способных в любой момент уклониться от предписанной типологической траектории и проявить себя совершенно иначе.

Этот зазор между обоими видами наблюдения демонстрирует невозможность непрерывным движением мысли перейти от одного способа рассмотрения к другому. А это значит, что можно говорить о дуализме наблюдения как способа познания в качественной социологии, который аналогичен дуализму квантовых частиц. Ведь их тоже приходится рассматривать то как корпускулы, то как волны в зависимости от используемого экспериментального оборудования.

Но если невозможно переходить от одного способа наблюдения к другому, то остается принять неустранимость разрыва между обоими видами познания субъективных миров человеческих сообществ и признать иллюзорным стремление к формированию некоего единого понимания. Оба способа невозможно рассматривать в качестве переходящих друг в друга разновидностей или ступеней единого процесса познания. Они не выводятся один из другого, но, если можно так выразиться, рядоположены параллельно друг другу: наблюдаешь либо тип, либо личность.

Эту принципиальную невыводимость одного способа понимания человеческих сообществ из другого можно считать аргументом в пользу принципиальной фрагментарности наблюдения в качественной социологии, т.е. различных углов зрения, каждый из которых выхватывает свою сторону реальности, и эти стороны обречены на отсутствие единства между собой. Так, цилиндр проецируется в виде прямоугольника на одну плоскость и в виде круга на другую. И очевидно, что сколько бы мы ни прикладывали круг к прямоугольнику, мы не вернемся снова к цилиндру. Не является ли наше наблюдение жизни сообщества такого же рода механическим объединением отличающихся друг от друга точек зрения, которые не позволяют увидеть бытие сообщества таким, каково оно в реальности?

Представляется, однако, что именно фрагментарность способов понимания наблюдаемого как раз и дает возможность воспринимать это наблюдаемое как оно есть.

Юрий Лотман в работе «Культура и взрыв» пишет о том, что реальность способен охватить не один какой-то язык, а только их совокупность, и называет иллюзорным представление о возможности единого языка для описания внешней реальности. Минимальной работающей структурой являются два языка, неспособные по отдельности охватить внешний мир. Лотман подчеркивает, что взаимная непереводимость языков или их ограниченная переводимость и есть как раз условие адекватности отражения внеязыковой реальности [3, с. 12–14].

Если вместо языков мы говорим о двух различных видах наблюдения — включенном и невключенном, то, следуя мысли Лотмана, должны признать их необходимость как именно непереводимых друг в друга, но взаимодополняющих друг друга видов наблюдения. И эта их взаимная дополняемость позволяет формировать более или менее адекватное понимание жизни конкретного сообщества [4, с. 21].

Список литературы

1. Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М.: Аспект-Пресс, 1996. 168 с.
2. Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб.: Питер, 2007. 335 с.
3. Лотман Ю.М. Культура и взрыв // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2010. С. 12–148.
4. Ненашев М.И. Методы исследований в качественной социологии. Киров: Радуга-Пресс, 2016. 134 с.
5. Ненашев М.И. Особенности социологического наблюдения // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып. 2(26). С. 111–119. DOI: 10.17072/2078-7898/2016-2-111-119.
6. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М.: Добросвет, 1998. 292 с.
7. Щюц А. Обыденная и научная интерпретация человеческого действия // Избранное: Мир, светящийся смыслом. М.: Рос. полит. энцикл., 2004. С. 7–179.

Получено 31.01.2016

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

НенашевМ.И. Наблюдение в качественной социологии // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып. 3(27). С. 129–134. doi: 10.17072/2078-7898/2016-3-129-134

---