УДК 316.35-053.6

DOI: 10.17072/2078-7898/2016-4-111-120

СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ МОЛОДЕЖИ
В РАМКАХ АКСИОЛОГИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
ПЕРЕХОДНОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Безруков Антон Витальевич
аспирант кафедры социологии

Пермский государственный национальный исследовательский университет,
614990, Пермь, ул. Букирева, 15;
e-mail: zaratustra23@mail.ru

В статье рассматривается категория «социальное самоопределение». Предлагается концептуальная модель трехкомпонентной структуры и функций социального самоопределения. На основе выделенных аксиологических противоречий дается классификация стратегий социального самоопределения молодых людей. В контексте предложенной модели раскрываются внутренние и внешние противоречия между активностью молодежи и сложившимся социальным порядком. Модель аксиологических противоречий показательно апробирована на материалах Европейского социального исследования. На основе вторичного анализа данных описываются тенденции изменения системы ценностей молодых людей в Российской Федерации, в частности в Пермском крае, рассматриваемом в качестве динамично развивающегося региона страны. Показаны различия аксиологических моделей между поколениями молодежи и взрослых. Зафиксированы различия в соотношении «ценностей изменения» и «ценностей сохранения» молодежи Пермского края на фоне Российской Федерации в целом. В заключение анализируется взаимосвязь свободы самоопределения молодежи с уровнем общественного развития. Акцентируется внимание на угрозе роста конформизма в молодежной среде, что связано с ростом удовлетворенности состоянием российской экономики, руководством страны, работой демократии и жизнью в целом. Делается вывод об аксиологической статичности и росте закрытости российского общества.

Ключевые слова:социальное самоопределение, молодежный куматоид, «смысловое ядро», «ценностная оболочка», стратегия самоопределения, «динамическое» общество, «статическое» общество.

Проблема, предмет и цель

В научной литературе закрепилось представление, согласно которому молодежь рассматривается как стратегический ресурс любого общества. Реагируя на изменения и инициируя инновационные тенденции, молодежь определяет направления будущего развития общества.

Как объект исследований современная российская молодежь, наоборот, отличается большей аморфностью и представляет собой своеобразный «социальный куматоид» [11, c.80–89], не поддающийся четкой смысловой идентификации. Обладая способностью постоянного самообновления, молодежный куматоид, с одной стороны, активно впитывает общественные воздействия, ценности и идеалы, с другой — в силу ограниченного опыта не полностью включен в систему общественных отношений, в результате чего сталкивается с проблемой самоопределения.

В свою очередь российское общество находится в состоянии системной трансформации основных сфер общественное жизни, что усиливает неопределенность перспектив молодежи и стратегий ее самоопределения. Такие фундаментальные институты, как семья, образование, труд, государство, теряют функции регуляторов социальной жизни.

Таким образом, цель написания данной статьи — анализ стратегий самоопределения молодежи в контексте решения жизненных противоречий молодых людей с нормативной системой российского общества в целом.

Концептуализация категории «социальное самоопределение» молодежи

Процесс самоопределения выступает в роли связующего звена между личностью и обществом. Социальное самоопределение обосновывает идентичность молодого человека, оно состоит в его включении в сложившийся социальный порядок. Через обращение к концепции самости субъекта рассматривает процесс самоопределения немецкий философ и социолог, один из основателей франкфуртской школы неомарксизма Ю. Хабермас. В коммуникативном действии самоопределение представляется как выдвижение субъектом требования индивидуальности, посредством которого он может быть идентифицирован среди множества «других». Однако в основе такого требования лежит «желание получить признание у своих собратьев» [13, с. 37].

Изучение социального самоопределения невозможно без учета смысловой системы общества. Именно ценностные ориентации выражают сознательное отношение человека к социальной действительности. Социальное самоопределение прежде всего происходит в ценностной сфере. В этой связи структура самоопределения может представлять единство трех уровней: 1) устойчивого «смыслового ядра» самоопределения; 2) подчиненной ему, но более подвижной «ценностной оболочки»; 3) «социальной активности», т.е. непосредственной деятельности, основанной на аккумулированных в «ядре» ценностных смыслах.

Ось «ядро–оболочка» выполняет функцию системообразования [4, с. 189] личности молодого человека. Однако каждый из уровней имеет свое специфическое предназначение. Воплощая в себе скрытые безусловные смыслы деятельности субъекта, «ядро» выполняет функцию ориентирования, т.е. намечает главные направления преобразования среды и определяет жизненную позицию молодого человека. Функциями «оболочки» являются соотношение и адаптация ценностей «ядра» в широком социальном контексте.

Новый взгляд на социальное самоопределение предлагает британский социолог З. Бауман. Согласно его концепции «постмодернити», самоопределение субъекта в условиях прогрессирующей неопределенности становится не столько взаимодействием с обществом, сколько «биографическим разрешением системы противоречий» [2, с. 17].

Задача разрешения этих конституирующих идентичность молодого человека содержательных противоречий стоит перед «ядром» и «оболочкой». Первое — «внутреннее» противоречие можно сформулировать как «Я – отказ от Я». Второе — «внешнее» противоречие описывается дихотомией «свобода – зависимость» и отражает ту степень открытости и возможностей выбора, которую имеет субъект при самоопределении.

Поскольку свободной активности молодежи всегда противостоит консервативное настроенное общество старших поколений, немецкий философ Ф. Ницше (1844–1900) решает противоречия самоопределения в сторону свободы и самоутверждения. Сама жизнь, по Ф. Ницше, есть «желание быть чем-то другим», нежели окружающий мир, воплощенный прежде всего в морали. Сила общественной морали искажает, тормозит, ослепляет сознание человека, действует вредоносно на его самоопределение. Эта мораль — «мораль стадных животных» [9, с. 50], которая «ненавидит слишком большую свободу и насаждает в нас потребность в ограниченных горизонтах» [9, с. 44], воспитывая принципиальную вражду к «юности».

Результатом диалектического взаимодействия «смыслового ядра» и «ценностной оболочки» по разрешению аксиологических противоречий является выработка активной социальной позиции в различных сферах жизни общества. Социальная активность как своего рода апробация значимых принципов «ядра» на практике, в свою очередь, в случае успешной интеракции закрепляет эти принципы в «ядре», иначе — ставит перед «оболочкой» очередную задачу адаптации.

Интегральной характеристикой социального самоопределения личности является жизненная стратегия как способ самоосуществления человека в разных сферах его жизни [5]. Стратегия социального самоопределения детерминирует особенности согласования индивидуальности субъекта с запросами социокультурного окружения. В качестве основной задачи стратегии социального самоопределения выделяется свободное жизнетворчество, т.е. созидание ценностей своей жизни [1].

Поскольку сущностью социального самоопределения молодежи является разрешение «внутреннего» и «внешнего» противоречий, постольку уместно положить их в качестве основания классификации жизненных стратегий. В этом случае стратегия будет представлять собой способ, которым молодой человек разрешает возникающие жизненные конфликты между требованиями социальной среды и значимыми аспектами собственной идентичности. Разрешение «внутреннего» противоречия предполагает противоположные направленности на «самоутверждение» молодого человека или его «самоотречение» в пользу окружающих его «значимых других». В основе «стратегии самоотречения» лежит фаталистическое восприятие необходимости как долга, что в конечном счете приводит к отказу и утрате собственного «Я».

Разрешая «внешнее» противоречие при соотношении себя с окружающим миром условностей, молодой человек способен проявлять либо защитную конформистскую стратегию, ориентированную на стабильность социального порядка, либо стратегию активного жизнетворчества, связанную с определенной степенью риска. Суть «конформистской стратегии» заключается в стремлении личности сохранять себя и привычный образ жизни в изменившихся внешних условиях. Однако Ю.А. Зубок, анализируя диалектическую связь переменных «стабильность» и «риск», указывает, что сама ситуация риска в известной мере может способствовать раскрытию творческого потенциала молодежи и выступать значимым фактором самореализации [7]. Поэтому «стратегия жизнетворчества», наоборот, предполагает открытость новому и свободное всестороннее развитие личности молодого человека.

Таким образом, социальное самоопределение представляет процесс и результат внутренних изменений субъекта в результате внешнего активного приспособления в различных сферах жизни общества.

Эмпирический материал и способ его получения

Эмпирической основой данной статьи стали материалы Европейского социального исследования, в котором Россия принимает участие с 2006 г. Базы данных размещаются в открытом доступе на официальном сайте [6, 16]. При проведении 7-й волны исследований (2014 г.) выборка составила 2445 респондентов в возрастном диапазоне от 15 до 90 лет. Молодые люди в возрасте от 15 до 31 года составили 628 человек (26 %). Соотношение мужчин и женщин — 40 % и 60 % соответственно.

Для изучения ценностей в исследовании отводится целый блок вопросов по методике Шварца [14]: респондентам предлагается оценить свою схожесть с 21 ценностным описанием от «очень похож на меня» до «совершенно не похож на меня».

Дополнительным источником эмпирических данных стали результаты опроса, проведенного Центром социального партнерства и социологических исследований ПГНИУ в Пермском крае в 2014 г. по аналогичной методике. Выборка включала 385 представителей молодежи.

Применительно к описанной концептуальной модели эти данные позволили решить поставленные исследовательские задачи. Во-первых, рассмотреть структуру ценностей «ядра» и «оболочки» современной российской молодежи в целом и Пермского края, рассматриваемого в качестве самостоятельного региона, традиционно отличающегося определенным свободомыслием, приверженностью общественным изменениям и активным участием во внедрении социальных инноваций. Во-вторых, дать сравнительную характеристику ценностных ориентаций «молодежного куматоида» и общества взрослых. В-третьих, определить соотношение стратегий самоопределения молодежи и их вклад в развитие российского общества.

В основу непосредственного анализа из 21-го описания по методике Шварца легли 16, отражающих четыре пары противоположных ценностно-смысловых направленностей молодых людей: 1) свобода – зависимость; 2) риск – безопасность; 3) справедливость – влияние; 4) забота – достижение. Первые две дихотомии описывают содержание обозначенного в статье «внешнего» противоречия «ценностной оболочки», тогда как третья и четвертая — «внутреннего» противоречия «смыслового ядра». В целом полярная комбинация первой–второй и третьей–четвертой дихотомий содержательно характеризует выделенные в статье интегральные стратегии социального самоопределения (см. рис. 1).

Оценка релевантности обозначенных ценностей и стратегий самоопределения проводилась путем построения индексных показателей на четырех уровнях. Частотные распределения по степени схожести с представленным списком из 16 описаний легли в основу расчета восьми пар так называемых ценностей первого уровня: 1) независимость (v¹¹¹) и креативность (v¹¹²); 2) приключения (v¹²¹) и неожиданности (v¹²²); 3) равенство (v²³¹) и понимание (v²³²); 4) альтруизм (v²⁴¹) и верность (v²⁴²); 5) покорность (v³⁵¹) и традиции (v³⁵²); 6) безопасность (v³⁶¹) и скромность (v³⁶²); 7) богатство (v⁴⁷¹) и власть (v⁴⁷²); 8) слава (v⁴⁸¹) и успех (v⁴⁸²). Каждая из пар описывает соответствующие четыре пары ценностей второго уровня: 1) свобода (V¹¹) и риск (V¹²); 2) справедливость (V²¹) и забота (V²²); 3) зависимость (V³¹) и безопасность (V³²); 4) влияние (V⁴¹) и достижение (V⁴²). Наконец, каждая из пар ценностей второго уровня раскрывает содержание одной из четырех стратегий жизненного самоопределения: 1) стратегия жизнетворчества (S¹); 2) стратегия самоотречения (S²); 3) стратегия конформизма (S³); 4) стратегия самоутверждения (S⁴) (см. рис. 1).

Рис. 1. Концептуальная модель аксиологических противоречий

Индекс по ценностям первого уровня вычислялся по формуле v^kji = (2n₁ + n₂ – n₃ – 2n₄) / (n * 2)., где v^kji — соответствующая ценность первого уровня, n₁ — число «очень похожих», n₂ — «немного похожих», n₃ — «непохожих», n₄ — «совсем непохожих», n — общее число респондентов. При этом с целью общей концептуальной направленности представленного анализа по типу «ценностных противоречий» исходные, согласно методике Шварца, шесть категорий были преобразованы в четыре. Были объединены в две градации положительного полюса категории «очень похож на меня» и «в значительной степени похож на меня», а также «немного похож на меня» и «чуть-чуть похож на меня». Значение индекса изменяется в пределах [-1; 1].

Индекс по ценностям второго уровня вычислялся по формуле V^kj = (v^kj1+ v^kj2) / (2), где V^kj — соответствующая ценность второго уровня, v^kj1и v^kj2 — соответствующие ценности первого уровня. Значение индекса изменяется в пределах [-1; 1]. Отрицательные значения свидетельствуют о большей выраженности в группе отсутствия приверженности анализируемым ценностям, а положительные — приверженность им, 0 означает равную численность групп.

На третьем этапе расчетов приверженность одной из четырех стратегий самоопределения проводилась через оценку того вклада, которые делают в нее составляющие ценности второго уровня, по формуле S^k = V^k1 * V^k2, где S^k — определенная стратегия жизненного самоопределения, V^k1 и V^k2 — соответствующие ценности второго уровня. Значение индекса приверженности стратегии изменяется в пределах [-1; 1], что отражает ее использование или отказ от нее.

В заключение, исходя из представлений о том, что те или иные ценности отражают «статичность» (зависимость, безопасность, влияние, забота, т.е. «ценности сохранения») или «динамичность» (свобода, риск, справедливость, достижение, т.е. «ценности изменения») общественной жизни, рассчитывался соответствующий индекс потенциальной аксиологической динамичности общественной жизни по формуле D = (V¹¹ + V¹² + V²¹ + V⁴²) / (V²² + V³¹ + V³² + V⁴¹).

Концептуальная направленность представленной теоретической модели и эмпирического анализа по типу «ценностных противоречий» позволяют показательно представить рассчитанные индексы в виде лепестковых диаграмм.

Обсуждение и результаты

Индексные показатели по ценностям второго уровня и стратегиям жизненного самоопределения представлены в табл. 1. В нее не включены данные по четвертой (2008 г.) и шестой (2012 г.) волне Европейского социального исследования, поскольку индексы тех годов практически не отличаются от результатов, полученных в последующих за ними волнах.

Таблица 1. Ценности и стратегии самоопределения молодежи, индексы^ранг

Социально-философский подход делает необходимым рассмотрение развития в качестве сущностной характеристики молодежи, поэтому следует обратиться к анализу динамики ценностных трансформаций (см. рис. 2). Можно отметить достаточно стабильную, но вместе с тем противоречивую систему оценок взаимоисключающих ценностей, что отражает характерные для молодого поколения аксиологический релятивизм и неопределенность. Заметен рост значимости таких ценностей, как зависимость от господствующих норм и безопасность.

Внутреннее противоречие молодого поколения проходит по линии «самоутверждение–самоотре-
чение», ценности заботы и достижения представлены практически в равной степени значимости. Наоборот, внешнее противоречие «свобода–зависимость» решается однозначно в пользу первой.

Если говорить о межпоколенческих различиях, то на диаграмме хорошо прослеживается основное внешнее противоречие между молодежным куматоидом и обществом взрослых, проходящее по линии «свобода–зависимость». На ней представлены индексные показатели по взрослому населению только за 2014 г., соответствующие как общероссийской выборке, так и выборке по Пермскому краю, поскольку они практически не отличаются друг от друна и от результатов предыдущих годов измерений, т.е. представляют собой достаточно стабильную систему оценок. Молодежь демонстрирует заметно большую приверженность ценностям риска, достижения, свободы и влияния, т.е., если исхить из представленной модели, является фактором динамичного развития российского общества. Взрослое население, наоборот, аккумулирует в себе ценности статичного общества (см. рис. 3).

Рис. 2. Динамика ценностных ориентаций молодежи

Рис. 3. Сравнение ценностных ориентаций молодого и взрослого поколений

Кроме того, различаются индексные показатели ценностных ориентаций молодежи Пермского края и Российской Федерации. Первая отличается существенно меньшей зависимостью от господствующих норм и правил и, наоборот, более склонна инициировать социальные изменения.

Говоря о стратегиях жизненного самоопределения молодежи, стоит отметить, что в целом значительное влияние на их изменение за восемь лет измерений оказало смещение в сторону приверженности традициям и безопасности. В этой связи на диаграмме заметно прослеживается тенденция к усилению конформистской стратегии самоопределения, что в свою очередь несет угрозу роста статичности российского общества (см. рис. 4).

Рис. 4. Динамика приверженности стратегиям самоопределения молодежи

Аналогично прослеживаются и внешние различия в избранных стратегиях самоопределения. Если взрослое население страны наряду с самоотречением отдает предпочтение конформистской стратегии, то молодежь, практически в равной степени — стратегиям самоутверждения и жизнетворчества, при приоритете стратегии самоотречения (см. рис. 5).

Наконец, весьма показательно, что индекс ценностей динамичности выше индекса ценностей статичности в группе молодежи, тогда как в обществе взрослых он, наоборот, значительно ниже (см. табл. 1). В Пермском крае эти различия меньше, т.к. молодежь Пермского края демонстрирует меньшую приверженность традициям и в большей мере ценит социальные изменения. Таким образом, именно молодежь делает основной вклад в развитие динамического общества.

Говоря о последствиях избранной стратегии, необходимо также отметить, что усиление конформизма в молодежной среде сопровождалось повышением общего уровня удовлетворенности руководством страны, работой демократии и жизнью в целом. По прежнему на низком уровне находится удовлетворенность молодых людей состоянием российской экономики — более половины (54 %) им не удовлетворены, что отражает ее кризисное положение (см. табл. 2). В такой ситуации стоит отметить, что более 60 % молодых людей согласны с тем, что правительство должно принять меры для уменьшения разницы в доходах между людьми. При этом данные показывают весьма пассивную гражданскую активность молодежи. Показательны в этом контексте избранные каналы гражданской активности. Самыми популярными среди них оказались подписываемые петиции и обращения. На втором месте — участие в работе неправительственных общественных организаций. Намного реже используются каналы непосредственного взаимодействия с властями, политическими партиями и демонстрации.

Рис. 5. Сравнение стратегий самоопределения молодого и взрослого поколений

Таблица 2. Удовлетворенность молодежи аспектами жизни, индексы^*

* Индекс удовлетворенности аспектами жизни вычислялся по формуле I = (2n₁ + n₂ – n₃ – 2n₄) / n, где n₁ — число «полностью удовлетворенных», n₂ — «скорее удовлетворенных», n₃ — «скорее неудовлетворенных», n₄ — «полностью неудовлетворенных», n — общее число респондентов. Значение индекса изменяется в пределах [-1; 1]. Отрицательные значения свидетельствуют о большей выраженности в группе неудовлетворенности, а положительные — удовлетворенности, 0 означает равную численность групп.

Таким образом, в историческом процессе молодежь постоянно меняет социальную функцию, переходя с уровня элементов социума (т.е. воспринимающего объекта) на уровень структуры (т.е. воздействующего субъекта), что сопровождается ростом конформизма молодых людей, который позволяет занимать более устойчивую позицию в сложившемся социальном порядке.

Выводы

Исходя из полученных данных, можно сказать, что молодежь демонстрирует заметно большую приверженность приписываемым ей ценностям свободы, склонности к риску и самоутверждению. В этом контексте молодой человек выступает как «чужой» [15, с. 35], переживающий личностный кризис и стремящийся проникнуть посредством изменения системы ценностей в новую структуру «взрослого общества большинства».

Направляющее внутреннее «смысловое ядро» молодежи в равной степени составляют ценности самоутверждения и самоотречения, что провоцирует характерный для молодого поколения внутриличностный конфликт, тогда как адаптивную внешнюю «ценностную оболочку» — четкая ориентация на свободное жизнетворчество, что особенно ярко прослеживается на выборке по Пермскому краю.

Подобная ориентация позволяет молодежи оставаться «оживляющим посредником социальной жизни» [8, с. 572]. Эту однозначную направленность молодых людей к так называемому «динамическому» обществу показательно демонстрирует индекс соотнесения «ценностей сохранения» к «ценностям изменения», в то время как старшие возрастные группы ориентированы на поддержание существующего порядка (см. табл. 1).

Однако несмотря на то что в решении внешнего противоречия большинство молодых людей делают акцент на независимости от условностей социального порядка, до конца не преодолен риск воспроизводства устаревших, отживших ценностей и отношений, характерных для эпохи капиталистического авторитаризма, который разрушает «здоровое равновесие между индивидом и обществом» [8, с. 571]. Прослеживается заметная тенденция роста конформизма и значимости собственной безопасности. Стоит отметить, что подобная направленность показательно отражает тенденцию роста закрытости российского общества в целом, наметившуюся в последние годы.

В этой связи оправдывается высказывание Ф. Ницше о том, что молодежи «никогда не давалось возможности дать самим себе направление: и они с детских лет привыкли ловить направление»[10, с. 47]. Опасность данной тенденции сопряжена с «бегством от свободы», когда человек поддается «соблазну отдать свою свободу всевозможным диктаторам или потерять ее, превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат» [12, с. 7].

Если учесть, что молодежь более ярко отражает современные реалии, то полученные оценки подтверждают прогноз У. Бека о том, что движущим принципом «грядущего общества риска» становится безопасность [3, с. 107]. Таким образом, риск оказывается одним из оснований актуальных специфических проблем молодежи. «Вынужденная конформизация, преобладающая в нашей демократии» [12, с. 124], породила опасность того, что индивид рискует стать орудием внешних целей. Такое состояние не только подрывает человеческую личность, но и подготавливает человека к новому рабству в «обществе риска».

Список литературы

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Наука, 1991. 316 с.
2. Бауман З. Индивидуализированное общество / пер. с англ. под. ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос, 2005. 390 с.
3. Бек У. Общество риска: На пути к другому модерну / пер. с нем. В. Седельника, Н. Федоровой. М.: Прогресс–Традиция, 2000. 383 с.
4. Белых Л.И. К вопросу о структуре нравственного самоопределения молодежи // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. 2013. № 1. С. 167–190.
5. Васильева О.С., Демченко Е.А. Изучение основных характеристик жизненной стратегии // Вопросы психологии. 2001. № 11. С. 74–85.
6. Европейское социальное исследование в России. URL: http://www.ess-ru.ru/index.php?id=330 (дата обращения: 03.06.2016).
7. Зубок Ю.А. Проблемы социального развития молодежи в условиях риска // Социологические исследования. 2003. №4. С. 42–51.
8. Манхейм К. Проблема молодежи в современном обществе // Избранное: Диагноз нашего времени / пер. с нем. и англ. М.: РАО Говорящая книга, 2010. С. 570–591.
9. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла / пер. с нем. Н. Полилова. М.: Азбука-классика, 2006. 103 с.
10. Ницше Ф. Утренняя заря, или мысль о моральных предрассудках / пер. с нем. М.: Азбука-классика, 2008. 384 с.
11. Стёпин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Контакт-Альфа, 1995. 384 с.
12. Фромм Э. Бегство от свободы / пер. с англ. Г.Ф. Швейника. М.: АСТ, 2011. 288 с.
13. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 10–15.
14. Шварц Ш., Бутенко Т.П., Седова Д.С., Липатова А.С. Уточненная теория базовых индивидуальных ценностей: применение в России // Психология: журнал Высшей школы экономики. 2012. Т. 9, № 1. С. 43–70.
15. Ярская-Смирнова Е. Социокультурный анализ нетипичности / Саратов. гос. техн. ун-т. Саратов, 1997. 272 с.
16. The European Social Survey. URL: http://www.europeansocialsurvey.org (accessed: 03.06.2016).

Получено 28.09.2016

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Безруков А.В. Стратегии социального самоопределения молодежи в рамках аксиологических противоречий переходного российского общества // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып. 4(28). С. 111–120. doi: 10.17072/2078-7898/2016-4-111-120