УДК 159.9

DOI: https://doi.org/10.17072/2078-7898/2020-4-579-595

Моделирование предметной области психологических исследований боли

Чулошников Алексей Игоревич
ассистент кафедры общей и клинической психологии

Пермский государственный национальный исследовательский университет,
614990, Пермь, ул. Букирева, 15;
e-mail: sintekatzy@rambler.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1891-4305

Статья посвящена описанию и обоснованию авторской модели представляющей собой вариант демаркации предметных зон психологических и непсихологических исследований феномена боли. В первой части работы анализируются дефициты существующих подходов к изучению и объяснению боли, показывается необходимость переосмысления существующего биопсихосоциального подхода исходя из понимания боли как феномена психического отражения. В качестве предпосылок решения и конкретизации данных проблем кратко анализируются исторически сложившиеся непсихологические направления изучения боли (физиологическое, альгометрическое и гуманитарное), в рамках которых обозначаются основные вопросы и утверждения относительно природы боли (в частности, как феномена субъективного мира). Данная проблематика в более конкретной форме рассматривается на материале методологических затруднений психологических исследований боли. Формулируются основные вопросы, в том числе: отношение объективных основ боли к ее субъективному переживанию, уточнение предметной области психологических исследований боли, определение категориального статуса боли и ее отношения к другим явлениям психики, категориям «субъекта», «личности». Во второй части на основании имеющихся теоретических и эмпирических предпосылок выводится графическая модель, иллюстрирующая потенциальные предметные зоны психологических и непсихологических исследований. В частности, модель отображает место различных болевых феноменов в рамках единого процесса отбора, отсева информации, необходимой для отражения и регуляции взаимодействия организма и деструктивного агента на физиологическом, психическом (непосредственная поведенческая регуляция) и социально-психологическом уровнях (социально опосредованная регуляция). В соответствии с уровнями «болевой» регуляции и отражения формулируются: гипотетический объем понятия боли (узкое и широкое определение); предметные зоны, их специфика; возможные детерминанты, определяющие их феноменологию; возможные иерархические отношения уровней болевого отражения. Обозначается также гипотетический механизм, связывающий процесс отбора болевых переживаний (содержания субъективной картины боли) с индивидуально-личностными характеристиками субъекта боли.

Ключевые слова: боль, переживание боли, биопсихосоциальный подход, психология боли, субъективная картина боли.

Введение

Феномен боли является актуальной проблемой для самых разных научных дисциплин как естественнонаучной, так и социогуманитарной направленности [Шостак Н.А., Правдюк Н.Г., 2012; Хайдарова Г.Р., 2013; Linton S.J., 2013; Main C.J. et al., 2008]. Однако при наличии общего объекта предметная область представляется не до конца опредленной, что приводит к противостоянию различных методологий, подходов к ее изучению вместо их интеграции и взаимодополнения различных взглядов на одну и ту же реальность.

В настоящее время, несмотря на разнообразие исследовательских позиций, статус «наиболее» научных преимущественно приобретают позитивистски-ориентированные исследования боли, рассматривающие ее преимущественно в биомедицинском ключе, несмотря на доминирующую в настоящий момент биопсихосоциальную парадигму [Данилов А.Б., Данилов Ал.Б., 2013; Осипова В.В., 2010]. В позитивистски-ориентированных исследованиях зачастую предпринимаются попытки исключить из объяснения феномена его субъективное содержание, субъекта, переживающего боль, и более широкий контекст, в который субъект боли включен [Clark D., 2000; Main C.J. et al., 2008].

В то же время «лакуны» в объяснении феномена, порождаемые позитивистски-ориентированными исследованиями, стараются решить в рамках гуманитарно-ориентированных исследований боли [Хайдарова Г.Р., 2013; Штрахова А.В., 2009; Шлейфер Р., 2015; Чукуров А.Ю., 2017; Biro D., 2010; DeGood D.E., Tait R.C., 2001], идущих от субъекта, его опыта, мира смыслов, значений, в который он включен; зачастую склоняются к пониманию боли как искусственно, культурно сконструированной реальности [Ветлесен А.Ю., 2010; Кампер Д., 2010], тем самым теряя его, несомненно, объективно существующую основу [Сапон Н.А., Чеботарева Л.Л., 2004; Melzack R., Katz J., 2004; Moayedi M, Davis K.D., 2012].

Попытки преодолеть противоречия данных исследовательских ориентаций реализуются в биопсихосоциальном подходе, в рамках которого в качестве причин боли называются биологические, психологические и социальные факторы [Данилов А.Б., Данилов Ал.Б., 2013; Штрахова А.В., 2009; Main C.J. et al., 2008], а в официальном определении (IASP) боль рассматривается как переживание, т.е. как феномен субъективной реальности.

Тем не менее ориентация на учет самых разных факторов позволяет лишь ответить на вопрос «что может влиять?», но не на вопросы «что/в каком порядке/по какому принципу происходит в “точке сбора” — психике». Перед исследователем возникает потребность понять, что из себя представляет та реальность, в которой боль разворачивается, каково соотношение биологических и социальных причин/измерений, как она преобразует его. К сожалению, на данный момент существующие модели и схемы [Решетняк В.К., 2014; Северьянова Л.А. и др, 2017; Haggard P. et al., 2012; Linton S.J., 2005] не позволяют ответить на эти, по существу, фундаментальные вопросы, либо только проясняя частные моменты, либо давая предельно схематичное, абстрактное представление.

Потребность получить ответы на данные вопросы приводит нас в область предмета психологической науки, которая в то же время сама нуждается в ответе на фундаментальный вопрос: «каков должен быть ее предмет, каковы методы его изучения и какие феномены могут быть объяснены психологически?». Таким образом можно обозначить методологический запрос на уточнение онтологического статуса феномена боли, предметной области психологических исследований боли и возможных вариантов психологического объяснения ее феноменологии.

В данной статье постараемся очертить возможные решения данных проблем путем анализа трудностей, вопросов и утверждений, возникавших и возникающих в рамках непсихологических и психологических исследований боли. На основе анализа теоретических и эмпирических предпосылок будет предложена также возможная модель предметной области психологических исследований боли.

Проблемы междисциплинарных исследований боли

Опытное изучение боли можно условно описать в рамках трех направлений, выделение которых связывается с развитием наук естественнонаучного (физиология, микробиология, анестезиология) и гуманитарного (лингвистика, культурология, социология) спектров, а также с задачами, которые решались в контексте каждого из этих направлений. Исходя из этого, мы выделяем физиологическое, альгометрическое и гуманитарное направления.

Физиологическое направление. Данное направление исследований боли является наиболее ранним, связанным с развитием физиологии в середине XIX в., и характеризуется попытками свести, объяснить феноменологию боли ее физиологическими основаниями, элиминировать субъективность и субъекта [Кассиль Г.Н., 1975; Хайдарова Г.Р., 2013]. Основные достижения и постановка проблем относительно природы, физиологического базиса боли осуществлялись как в рамках научных лабораторий (норма), так и в рамках медицинской практики (патология).

В лабораторных исследованиях основными задачами являлись: определение специфического физиологического аппарата боли [Moayedi M, Davis K.D., 2012], объективная (инструментальная) фиксация субъективного факта боли [Сапон Н.А., Чеботарева Л.Л., 2004; Baliki M.N. et al., 2008], физиологическое обоснование индивидуальных особенностей болевой чувствительности [Решетняк В.К., 2014; Северьянова Л.А. и др, 2017]. Так, эволюция взглядов на проблему физиологических оснований боли с средины XIX в. по вторую половину XX в. демонстрировала переход от противоположных (теория интенсивности и теория специфичности) [Чиж В.Ф., 1899; Dallenbach K.M., 1939] до взаимодополняющих позиций («теория протопатической и эпикритической чувствительности» Г. Хэда и «теория воротного контроля» Р. Мелзака), постулирующих о наличии как специфических, так и неспецифических периферических и центральных систем обработки «болевой информации», объясняющих индивидуальную, прижизненно трансформируемую чувствительность к боли [Melzack R., Katz J., 2004; Moayedi M, Davis K.D., 2012]. Таким образом, однозначное отнесение боли только лишь к ощущению или эмоции по физиологическим основаниям становилось мало возможным [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018].

В рамках клинической практики особенно остро стояли вопросы объяснения «бессубстратных» болей (хронические, психогенные боли) [Данилов А.Б., Данилов Ал.Б., 2013; Кассиль Г.Н., 1975; Мороз В.В. и др., 2009], связанная с этим проблема верификация факта переживания боли без обращения к субъективному отчету [Baliki M.N. et al., 2008; Ball C., Westhorpe R.N., 2011], вопрос закономерностей изменения болевой чувствительности под влиянием патологических процессов и нефизиологических факторов (гипноз, внушенная анестезия, экстремальные экзистенциальные состояния) [Кассиль Г.Н., 1975; Clark D., 2000] и в целом объяснение многообразия субъективной феноменологии посредством более гомогенной физиологической реальности [Biro D., 2010; Eisenberger N.I. et al., 2003].

Таким образом, в качестве основных результатов данного направления является несомненное обогащение теоретических представлений о боли физиологическими данными. Однако при этом исследователями, стремящимися элиминировать сознание, субъективное измерение, зачастую упускалось то, что боль в первую очередь является фактом сознания, а не болезнью, существующей независимо от него. В рамках данного подхода опосредованно происходила также категоризация боли как явления психики (ощущение, эмоции, состояние).

Альгометрическое направление. Данное направление связано в первую очередь с развитием анестезиологии. Экспериментальная анестезиология стала «ответом» на узкофизиологический подход к боли, отвлекающий от непосредственной потребности контролировать боль как субъективное переживание, т.е. требовала возвращения «психической переменной» (а в перспективе и субъекта) [Ball C., Westhorpe R.N., 2011].

Данные задачи обусловливали необходимость понимания природы психики, специфики боли как субъективного опыта (как понять, что измеряется именно боль, а не что-либо еще?), взаимосвязи данного явления с иными явлениями психики и того, как и что именно должно быть в этом опыте зафиксировано для его объяснения.

Так, в рамках первых психофизических исследований А.Н. Ковалевского (1877), М. Фрея (1880), Н.И. Кульгибина (1894), их осмысления В.Ф. Чижом (1899) и более поздними исследованиями Дж. Харди, Г. Вольфа (1940) и К. Кларка (1968) отмечалось, что субъективная реальность боли далеко не ограничивается лишь ее «интенсивностными» характеристиками, а включает более качественно разнородные показатели, нежели только сенсорные, характеризующиеся большей степенью индивидуальной вариативности, идущей вразрез основной идее психофизики [Кассиль Г.Н., 1975; Чиж В.Ф., 1899].

Не менее важной становилась проблема «неэкологичности» лабораторных исследований боли, которые, во-первых, воспроизводили лишь узкий спектр болей, во-вторых, были неэквивалентны реальному («полевому») переживанию боли [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018]. Со временем становилась все более понятной проблема зависимости боли от того контекста, в рамках которого она переживается [Noble B. et al., 2005; Clark D., 2000, Linton S.J., 2005]. При этом контекст был связан с деятельностью человека (ситуация эксперимента) [Нуркова В.В., Березанская Н.Б., 2013] и его установками по отношению к ситуации эксперимента.

Поздняя критика психофизики интрацептивных переживаний и соответственно висцеральных болей [Тхостов А.Ш., 2002] заключалась в сомнении относительно возможности прямого соотношения объективной стимуляции и субъективных переживаний (за исключением самых элементарных сенсорных качеств) ввиду активности субъекта переживания и опосредованности этой активности индивидуальным и культурным опытом субъекта.

Гуманитарное направление. Данное направление характеризуется снятием субъект-объектной оппозиции при изучении боли и в целом изучением ее субъективной феноменологии [Хайдарова Г.Р., 2013]. Происходит погружение феномена боли в контекст культуры, семантики, смыслов [Ветлесен А.Ю., 2010; Кампер Д., 2010; Шлейфер Р., 2015]. Реализуются попытки переместить боль из организмического в личностное измерение, объяснить субъективное разнообразие боли личностной активностью, культурой — условиями, лежащими вне индивида, его биологии [Тхостов А.Ш., 2002; DeGood D.E., Tait R.C., 1999; Flor H. et al., 1987]. На первый план выходит качественная методология, нарратив. Боль становится предметом антропологии, лингвистики, культурологии и социологии [Шостак Н.А., Правдюк Н.Г., 2008; Чукуров А.Ю., 2017].

Основными проблемами становятся изучение связи боли и языка, проблема возможности понимания субъективного переживания другого человека, проблема социокультурной регуляции боли и социокультурной сущности боли, ее «неболевых», символических сторон [Хайдарова Г.Р., 2010, 2013].

С вопросами языка связывались два момента: возможность рефлексии боли, понимания боли другим человеком [Шлейфер Р., 2015]; связь переживания боли со структурой конкретного языка, на котором сообщают о ней [Ветлесен А.Ю., 2010], с ее семантикой [Кампер Д., 2010; Штрахова А.В., 2009].

В близких по проблематике исследованиях М. Зборовски, М. Вайзенберга и Дж. Ляйсса было продемонстрировано [Хайдарова Г.Р., 2013; Weisenberg M., 1980]: 1) связь представлений, отношения к боли с переживанием боли в разных культурах; 2) культурные различия, заключавшиеся в том, что и при каких условиях идентифицируется как боль; 3) связь болевой лексики с отношением к боли в той или иной культуре (индивидуально- или коллективно-центрированные общества), со способом взаимодействия людей.

Данные результаты приводят к осознанию роли боли как значимого коммуникативного средства и многих ее свойств, порожденных и порождаемых в процессе коммуникации (взаимодействия между людьми), культуроспецифичном и динамичном. Это дает возможность трактовать социальные, гендерные, возрастные различия гораздо более широким образом.

Первые социально-психологические исследования боли (В. Мёде) [Нуркова В.В., Березанская Н.Б., 2013] обнаруживали влияние актуальной интерперсональной ситуации (факт присутствия других людей, вид деятельности, возможность выбора напарника, характер задачи) на пороги болевой чувствительности, ее идентификацию, что говорит о «динамичности» восприятия боли и ее зависимости от более широкого контекста. Не менее интересными выступают способы социокультурной, (ритуальной, гипнотической) регуляции болевой чувствительности (североамериканские, индонезийские и африканские ритуалы аналгезии) [Кассиль Г.Н., 1975; Кампер Д., 2010].

Данные феномены социокультурной регуляции демонстрируют сложность, культурную опосредованность и динамичность процессов восприятия боли у человека. Однако возникает закономерный вопрос о границах трансформации той чувственной основы, возникающей в ответ на деструктивное воздействие.

Таким образом, в рамках гуманитарно-ориентированных исследований боли с иной стороны освещались проблемы соотношения объективного и субъективного, роли другого человека, культуры в переживании боли, что по сути являлось психологической проблематикой. Тем не менее в рамках гуманитарного направления исследований боли так и не было создано единой теоретической базы, методологии, эвристичной, объединяющей, интерпретирующей, и представления о боли как субъективной реальности.

В целом, можно заключить, что из рассмотренных непсихологических направлений изучения боли в каждой из них были поставлены вопросы и выдвинуты утверждения (см. таблицу), касающиеся психологической стороны феномена боли, проблематики психологического исследования и его методологии.

Проблемы психологических исследований боли

Проблемные зоны, обозначенные в рамках междисциплинарных исследований, являются не менее актуальными и для психологических исследований боли, выступающих, с одной стороны, пограничной областью между естественнонаучными и гуманитарными дисциплинами, с другой — потенциально обладающей соответствующей методологией для изучения и объяснения субъективного измерения боли. Их можно выразить в виде наиболее значимых затруднений психологических исследований боли, являющихся в то же время и потенциально ресурсными для решения проблем в рамках как данной дисциплины, так и более фундаментальных, имеющих интердисциплинарный статус.

Категориальная неопределенность. Актуальная формулировка боли, данная IASP: «боль — неприятное сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани или описываемое в терминах такого повреждения» [International Association for the Study of Pain, 2007], на наш взгляд, не демонстрирует четкости, категориальной определенности боли как явления психики, сводя его субъективную специфичность преимущественно к языку описания и не отображая его существенных свойств.

Основные вопросы и утверждения о боли, полученные в рамках непсихологических исследований

Main questions and statements about the pain obtained within non-psychological studies

Направление	Основные вопросы	Утверждения
Естественнонаучное	1) Существует ли боль как объективный, независимый от сознания источник? 2) Чем объяснить сообщения о боли при отсутствии физиологической основы? 3) Чем объяснить многообразие феноменологии боли при эквивалентных повреждениях?	1) В физиологических основаниях боли лежит сложная селектирующая система, связанная как с периферической НС, так и с корой больших полушарий. 2) Боль нельзя достоверно верифицировать без субъективного самоотчета. 3) Боль нельзя однозначно свести к ощущению или эмоции.
Альгометрическое	1) Фиксации какой феноменологии достаточно, чтобы описать боль? 2) Чем вообще является боль как явление психики? (что «боль», а что «не боль») 3) Тождественны ли физиологические процессы, обслуживающие боль, отражению боли в психике?	1) Боль характеризуется более широким спектром феноменологии, чем «язык» ощущений и эмоций. 2) Более сложные характеристики боли труднее соотносятся с объективной стимуляцией. 3) Переживание боли зависит от более широкого контекста, в который актуально включен человек.
Гуманитарное	1) Существует ли боль объективно или же это социальный контур? 2) Что в боли объективно, а что субъективно? 3) Какова связь переживания боли с речью/культурой/присутствием другого человека?	1) Боль — это средство общения и обобщения. 2) Переживание боли связано с социально-психологическим, деятельностным (зависит от конкретной ситуации), культурным и индивидуальным контекстом. 3) Боль в разных культурах имеет более широкий спектр функций.

Между тем вопрос категориальной отнесенности боли является принципиальным по отношению к методам исследования и интерпретации полученных данных. В зависимости от понимания того, что такое боль, ее будут наполнять тем или иным психологическим содержанием, свойствами. В то же время категориальная определенность с определенной закономерностью актуализирует вопросы: «А все ли явление мы охватили и каковы его границы?» «Как понять, что мы изучаем именно боль?»

Так, в настоящее время попыткой преодолеть ограничения, накладываемые тенденцией рассматривать боль в рамках либо сенсорных, либо аффективных процессов (не считая эвристически недооцененной идеи Г. Хеда о существующих параллельных формах чувствительности), является модель Р. Мелзака и К. Кейси [Gatchel R.J. et al., 2007]. Данная модель расширяла боль до трех измерений: сенсорно-дискриминативного, аффективно-мотивационного и когнитивно-оценочного. Первые два измерения представляют собой сенсорный и аффективно-мотивационные компоненты боли, которые могут быть описаны характеристиками ощущений и эмоций и связаны с функциями отражения (различения, локализации) и регуляции деструктивного взаимодействия организма со средой. Третье измерение присутствует косвенно — в виде оценки, интерпретации, «означивания», близко по смыслу к таким понятиям, как «значение» и «личностный смысл», в концепции структурных компонентов сознания А.Н. Леонтьева [Леонтьев А.Н, 2005], способно влиять/преломлять первые два компонента. Таким образом, боль не «запиралась» в рамках конкретной категории, а скорее реализовывала функции отражения и регуляции посредством соответствующих процессов.

Тем не менее в данной модели механизм функционирования третьего измерения, его влияния на остальные два не был полной мере формализован и конкретизирован. Его учет номинально оставался выражен в виде оценки отношения к боли в опросниках (опросник боли Мак-Гилла), но не был пояснен его собственно психологический механизм. При этом на физиологическом уровне роль процессов высшей переработки — концепция Нейроматрикса — демонстрировала относительно разработанный вид [Melzack R., Katz J., 2004; Melzack R., 1993].

П.К. Анохиным выдвигалась идея рассмотрения боли как психического состояния, тотально оказывающего влияние на протекание психических процессов и направленного на регуляцию поведения [Кассиль Г.Н., 1975]. Боль тут определялась не через конкретный процесс, а через ее функцию (отражение и регуляцию), реализуемую разными процессами. Однако категоризация боли может потенциально натолкнуться на ряд серьезных теоретических возражений.

Позитивистская ориентация и предметная неопределенность. Суть данной проблемы сводится к тому, что, даже будучи предметом психологического исследования, боль рассматривается в рамках естественнонаучной логики, причиности.

Так, зачастую исследователь осуществляет не психологическое исследование, а психофизическое, рассматривая боль в предельно формализованных параметрах: интенсивность, динамика, эмоциональный окрас, модальность [Бранд П.Я., 2011; Северьянова Л.А. и др, 2017; Тхостов А.Ш., Елшанский С.П., 2003; Ball C., Westhorpe R.N., 2011]. Игнорируется более сложное содержание переживания, а также явления, обозначаемые человеком как «боль», но чья формализация и объективная верификация в рамках позитивистской методологии мало возможна (психологическая/эмоциональная/моральная боль) [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018]. Боль как субъективная реальность рассматривается как производная, зависимая от физиологии реальность.

Попыткой разделить предметные области физиологии и психологии стало введение (объективно и субъективно верифицируемое) по аналогии с категориями «болезни» и «расстройства» понятий «ноцицепция» и «собственно боль». Первое представляло собой формализуемый физиологический ответ на деструкцию, второе — ее интерпретация психикой, детерминированная личностными характеристиками, культурой, предыдущим опытом [Данилов А.Б., Данилов Ал.Б., 2013].

В то же время в данной позиции «прыжок» от физиологической реакции до сложных опосредованных интерпретативных процессов осуществляется крайне резко, по-прежнему оставляя «пропасть» между объективным и субъективным. Возникает вопрос: «Каков характер перехода между объективно наблюдаемыми физиологическими процессами к их субъективной интерпретации? Какой момент переживания боли наименее субъективно конструируем, а какой наиболее?». Возможность наличия «переходного звена» может быть подкреплена тем, что субъект не смог бы как-то напрямую отнестись к «языку» работы физиологических систем, поскольку отнестись (означить) можно лишь к тому, что уже отражено на «языке психики», психических процессов, пусть и элементарном.

Боль и субъект боли. Еще одной проблемой психологического исследования боли является объяснение ее индивидуальной вариативности, обусловленной особенностями субъекта, который выступает ее носителем. Однако зачастую в психологических исследованиях боли субъект теряется или выступает номинально, притом, что происходит фиксация личностных характеристик: тревожности [Gatchel R.J. et al., 2007; Linton S.J., 2013], темперамента [Осипова В.В., 2010], акцентуаций [Северьянова Л.А. и др., 2017; Степанова Я.В. и др, 2012; Linton S.J., 2013] — самоэффективностью, представлениями о боли [Handbook of pain…, 2011], образом «Я» [Linton S.J., 2013]. Характеристики субъекта выступают переменными, высчитываются их корреляции с параметрами боли, однако далеко не всегда дается интерпретация того, почему они связаны, и еще реже — как, каким образом связан процесс и система, в которой он протекает, с иными элементами системы (смыслами, памятью, отношениями, характером, личностно-специфичными способами категоризации и т.д.). Продолжением этого вопроса выступают такие вопросы: а) как процессы (опыт переживания боли) могут оказывать влияние на субъекта, систему, личность, в рамках которой они протекают? б) каким образом субъект может воздействовать на их протекание, каков механизм реализации активности, (субъектности) субъекта?

Без конкретного ответа на данные вопросы исследования, декларирующие учет субъекта боли, остаются описательными, а не объяснительными. Данные вопросы также являются отображением более общей проблемы, а именно — разделения психологии на «психологию процессов» и «психологию личности» [Леонтьев А.Н., 2005].

Таким образом, актуальными вопросами для психологического изучения боли являются:

• Как относится субъективное переживание боли к ее физиологическим основам — что является предметом психологического исследования?
• Чем является боль как явление психики, в чем его субъективная специфика, что и на каких основаниях мы можем считать болью?
• Каково отношение боли к другим явлениям психики, к системным явлениям («личность», «субъект»)?

Теоретические и эмпирические предпосылки появления модели предметного поля психологических исследований боли

При рассмотрении феномена боли мы будем пользоваться термином переживание боли, представляющим ее как процесс отражения (Ф.Е. Василюк, Л.М. Веккер) [Фахрутдинова Л.Р., 2006], и термином субъективная картина боли, представляющим, в форме каких явлений субъективного мира происходит данное переживание. При этом первое понятие будем полагать более широким.

В нашей попытке дать ответы на поставленные вопросы будем опираться как на актуальные теоретические обобщения, так и на выполненные нами ранее исследования, в которых субъективная картина боли изучалась ретроспективно, на материале свободного повествования о ней.

Теоретические предпосылки

Статус боли и ее функции. Боль можно считать субъективным феноменом, реализующим функции отражения (идентификации) и регуляции деструктивного или потенциально деструктивного взаимодействия со средой (далее — деструктивное взаимодействие), не имеющего смысл вне психики, вне возможности психической регуляции. В основании переживания боли могут лежать объективно фиксируемые физиологические процессы (ноцицепция) [Данилов А.Б., Данилов Ал.Б., 2013; Haggard P. et al., 2013; Legrain V. et al., 2012; Main C.J. et al., 2008], но к которым нельзя свести субъективную феноменологию боли [Тхостов А.Ш., 2002; Осипова В.В., 2010; Linton S.J., 2005]. Объективный статус работы ноцицептивных процессов можно также объяснить их ролью в регуляции физиологических процессов, не требующих психической регуляции [Melzack R., Katz J., 2004].

Две группы «болевых» феноменов. Если учитывать позиции как естественнонаучного, так и гуманитарного подходов к боли, образующих дихотомию, которую условно можно назвать «реакция, достоверно возникающая на объективную стимуляцию» — «культурно конструируемая интерпретация», то можно выделить две группы феноменов боли: а) психические процессы, непосредственно связанные с работой ноцицептивной системы, отражающие и регулирующие деструктивное взаимодействие субъекта и среды [Melzack R., 1993], близкие к понятиям сенсорно-дискриминативного и аффективно-мотивационного измерений боли, по Р. Мелзаку и К. Кейси [Gatchel R.J. et al., 2007]; б) то, что мы осознаем, означиваем как «боль», то, что имеет смысл для социально опосредованной индикации и регуляции неблагополучия, близкое к пониманию когнитивно-оценочного измерения боли [Gatchel R.J. et al., 2007].

Первый тип феноменов в большей мере соотносится с логикой физиологии, второй тип — с субъективной логикой, логикой культуры. Отношения данных групп феноменов можно гипотетически представить так: не все процессы, связанные с непосредственной регуляцией деструктивного взаимодействия, рефлексируются как «боль»; как «боль» могут идентифицироваться не только феномены, напрямую связанные с фактом деструктивного взаимодействия.

Содержание субъективной картины боли. Его можно представить как своеобразный язык, регулирующий отношения носителя психики со средой, «элементы» этого языка реализуют функции отражения, регуляции и интеграции (по В.А. Ганзену) и могут быть представлены в психике субъекта в форме самых различных процессов и состояний, понятных и доступных ему [Штрахова А.В., 2009; Waddell G. et all, 1987]. Более того, если говорить о социально опосредованной регуляции «боли», то факт критического неблагополучия должен быть выражен тем способом, в языковых формах (в том числе и самим субъектом боли), которые были бы понятны и для конкретного окружения (семья, этнос и т.д.) [Хайдарова Г.Р., 2013; Flor H. et al., 1987]. Из этого предположения также следует потенциально высокая степень субъективной вариативности содержания картины боли, задаваемой самыми разными факторами, имеющими небиологическую природу.

Эмпирические предпосылки

В ходе нашего эмпирического исследования содержания субъективной картины боли на материале воспоминаний о ней [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018] было выявлено, что описываемое содержание можно условно разделить на две стороны: чувственную и рефлексивно-контекстуальную.

Чувственная сторона (69 % элементов описания), т.е. непосредственно данная в переживании боли , может быть описана как на языке «структурной модели психики» (41 %) (когниции — 21 %, эмоции — 12 %, мотивы/воля — 8 %), так и на языке «функциональной модели психики» (32 %) [Ганзен В.А., 1984] — отражение (модальность, интенсивность, локализация, динамика — 23 %) и регуляция (5 %). Язык двух моделей можно представить в виде двух измерений, разным языком описывающих чувственную сторону боли. Структурная модель описывает феноменологию, функциональная — группирует содержание в соответствующие функции.

Рефлексивно-контекстуальная (31 %) сторона дана опосредованно и описывает процессы категоризации боли, ее означивания, «вплетения» (интеграции) в более сложный контекст (межличностный, смысловой), находящийся за рамками конкретного организма. Третья функция, по В.А. Ганзену, — интеграция (4 %), в отличие от отражения и регуляции, была отнесена к данной стороне субъективного содержания опыта боли.

Категоризация болевых переживаний. В самоотчетах в 89 % случаев испытуемыми в той или иной форме описывался процесс идентификации переживаний как боль, а также вид этой боли (физическая — 48 %/ психологическая — 41 %/ недифференцированная (неидентифицированная) — 11 %). Идентификация происходила по ряду субъективных критериев, таких как: а) связь с субстратом (указание на повреждение организма), б) указание на природу вызвавших боль причин, в) ситуация, которая привела к переживанию боли. Можно предположить наличие определенных представлений о том, что такое боль, в каких случаях (каков должен быть контекст/повод) что-то должно быть идентифицировано в сознании как боль [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018].

Болевые и около-болевые переживания. В ряде описаний были отмечены околоболевые переживания (когниции, эмоции, мотивы) (сопутствующие ощущения — 4,5 %, ассоциированные с болью эмоции — 6,84 %, постболевые эмоции — 1,78 %), которые не идентифицируются как боль, но тесно связаны с ней. Однако по ряду признаков они, видимо, не относятся субъектом к «собственно болевым» [Чулошников А.И., Левченко Е.В., 2018].

Таким образом, уже на материале субъективного самоотчета (воспоминания) демонстрируется, что субъективное содержание переживания боли может быть представленно и описано языком самых различных психических процессов, позволяющих реализовать функции отражения, регуляции и интеграции.

Другим важным моментом является то, что переживание боли можно представить как процесс концептуализации, категоризации (отбора) тех или иных феноменов как «боль» или «не боль» на основании субъективных критериев, представлениях о ней.

Модель предметного поля и ее обсуждение

Таким образом, модель, представленная ранее в таблице, являет собой процесс постепенной категоризации и селекции «болевых данных» начиная с относительно элементарных и объективно фиксируемых процессов до сложных индивидуально-, культурно-детерминированных и в большей мере субъективных процессов переживания боли. Изложим все по порядку.

Уровни или этапы обработки «болевых данных»

Итак, все объективные и субъективные проявления боли можно условно разделить на три момента: (1) активность ноцицептивной системы, фиксируемая объективными методами, (2) «конвертация» физиологических данных в язык психики: приятно – неприятно; когниции, эмоции, мотивы – воля (близкое к пониманию «сенсорно-дискриминативного» и «аффективно-мотивационного» измерения боли) (3) сознательная категоризация/обобщение определенных переживаний как «боль», их интерпретация в рамках конкретной системы культурно заданных значений и личностных смыслов [Леонтьев А.Н., 2003; Тхостов А.Ш., 2002] — когнитивно-оценочное измерение боли.

Модель предметного поля исследований боли

Model of the subject area of the pain studies

Каждый из уровней представляет собой своеобразное «сито» (по аналогии с метафорой «физиологических врат», описанной Р. Мелзаком и П. Уоллом) [Melzack R., Katz J., 2004], отсеивающее данные, необходимые для индикации и регуляции деструктивного взаимодействия на уровне физиологических процессов, не требующего субъективного отражения; на уровне непосредственного взаимодействия субъект – деструктивный агент, не требующего сознательной рефлексии данного опыта как «боль»; социально опосредованного взаимодействия субъект – социальная среда – источник деструкции (либо только субъект – социальная среда), требующего рефлексии в категориях сознания/конкретного языка.

Предметные области исследований боли

Соответственно этому можно выделить три предметные области, расположенные в континууме, репрезентирующем, с одной стороны, объективно наблюдаемую, соответствующую объективному воздействию сторону боли, с другой — субъективную, интерпретативную, социокультурно конструируемую сторону.

Первая зона (1) представляет собой предмет естественнонаучных дисциплин. Вторая зона (2) — культурно-независимые, наиболее общие для представителей вида психические процессы отражения и регуляции деструктивного взаимодействия — представляет собой предмет психологических исследований. Третья зона (3) представляет собой культурнои и индивидуально обусловленный компонент переживания боли и является предметом как психологии, так и дисциплин социогуманитарного кластера.

Широкое и узкое определение боли. Таким образом, в понятие боли можно включать феномены либо всех трех зон, либо только то, что рефлексируется/идентифицируется как «боль».

«Концептуальное горлышко»

Процесс категоризации чего-либо как «боль» можно метафорически изобразить в виде своеобразного «горлышка», отсеивающего и переживания, соответствующие концепту боли, сформированному как в ходе освоения индивидом культуры конкретного общества [Тхостов А.Ш., 1993; Тхостов А.Ш., 2002], так и в результате приобретения индивидуального опыта переживания боли.

Смысл этого «отсева» может заключаться в том, что сознательное обозначение чего-то как боль связано с возможностью социально опосредованной регуляции боли. Сказать, что «у меня болит», — значит как-то изменить поведение другого человека, представителя моей культуры, семьи т.е. подчинить активность других людей регуляции моего состояния. Однако можно также предположить и обратное — общегрупповые цели и задачи могут влиять на то, что субъекты будут опознавать как «боль» (феномены, показанные в экспериментах В. Мёде) [Нуркова В.В., Березанская Н.Б., 2013]. Иными словами, «проницаемость», принципы отбора могут определяться исходя из коммуникативной (деятельностной) необходимости и иных социально-психологических факторов [Хайдарова Г.Р., 2013], влияющих на то, что в данной общности/культуре/межлич-
ностной ситуации имеет смысл называть болью. Помимо этого, отбор может определяться также и собственно коммуникативными (рефлексивными) способностями субъекта [Штрахова А.В., 2009; Waddell G. et al., 1989].

«Индивидуально-специфическое горлышко» представляет частный вариант концептуального горлышка — то, что конкретный человек привык называть, идентифицировать как боль, и идентификация чего как «боль» имеет для него смысл. Данное «горлышко» можно представить как результат предыдущего «опыта переживания боли», согласно Р. Мелзаку [Melzack R., Katz J., 2004], определяющего специфические индивидуальные «настройки», влияющие на дальнейшую антиципацию боли (по аналогии с механизмами повышения готовности воспроизводить травматический опыт при ПТСР, или способствующего актуализации данного опыта «сверху» (top-down) [Legrain V. et al., 2012]. Таким образом, данный конструкт потенциально позволяет уловить «индивидуальное» в переживании боли, связать актуальное переживание с историей этого опыта, развитием, личностью.

Социокультурные регуляторы боли и динамичность «горлышка»

Конкретные социокультурные механизмы, влияющие на «проницаемость» горлышка, могут сводиться к различным способам воздействия на когнитивно-оценочное измерение [Legrain V. et al., 2012; Gatchel R.J. et al., 2007]: частичное, временное (внушенная аналгезия) или глобальное и постоянное изменение смысловой/категориальной сферы (воздействие на идентичность человека — «теперь ты — воин и не чувствуешь боли»). Потеря значения «опасности» может приводить к снижению интенсивности болевых переживаний путем уменьшения концентрации внимания на них (т.н. феномен соматосенсорной амплификации) [Barsky A. et al., 1990].

«Неноцицептивные» данные

Данная идея заключается в том, что «концептуальное горлышко» помимо отсева переживаний, связанных с работой ноцицептивной системы, может идентифицировать как боль переживания, не относящиеся к ней. Иными словами, возможна ситуация, когда, с одной стороны, переживания, связанные с деструктивными процессами, не идентифицируются как боль, с другой — переживания иной природы, напротив, могут опознаваться как боль.

Это предположение может объясняться концепцией top-down information processing или концептуально-ведомого восприятия, активно разрабатываемой в рамках когнитивного подхода в психологии [Гусев А.Н., 2007; Legrain V. et al., 2012]. Ее суть состоит в том, что построение образа восприятия (в нашем случае — боли) может исходить как от данных «снизу» (up-bottom) — от анализаторных систем, так и от данных «сверху» (top-down) — от имеющегося в памяти концепта/фрейма/схемы в случае его актуализации при недостаточной ясности сенсорной стимуляции («эффект миража/полустертого текста»).

Выражаясь иначе, в том случае, когда субъект готов что-либо идентифицировать как боль, процессы восприятия могут «соткать» ее сенсорную основу из «неноцицептивных» (неболевых) либо, как минимум, дополнить ноцицептивные данные «неноцицептивными».

Заключение по модели

Возвращаясь к методологическим вопросам междисциплинарных и собственно психологических исследований боли в свете представленной модели, можно дать некоторые предварительные ответы, представить возможные перспективы.

Если обратиться к описанным направлениям изучения боли (физиологическое, альгометрическое и гуманитарное), то можно увидеть, что представленная модель предметного поля включает в себя предметное поле каждого направления в виде определенного момента, существующего в рамках единого, постепенно усложняющегося процесса отражения. Объективный и субъективный подходы к боли становятся не альтернативными, а взаимодополняющими в едином континууме. Тем не менее процесс перехода от одного момента к другому — от языка физиологии к языку психики, от непосредственных психических процессов, регулирующих деструктивное взаимодействие, к социокультурно опосредованным — так или иначе приводит к фундаментальным для психологии психофизиологической и психосоциальной проблемам, которые пока что можно лишь обозначить.

Вслед за этим данная модель еще раз поднимает вопрос меры трансформации элементарной, идущей от анализаторных систем данных, к более сложным психическим образованиям, имеющим социокультурную природу, вопрос, актуальный для биопсихосоциального подхода к боли.

В свете представленной модели находится место и субъекту боли как системы, в рамках которой разворачивается данный процесс. Более того, категории личности, индивидуальности, субъектности в рамках модели могут быть вполне операционализироваными и стать не номинальным, а ключевым моментом в объяснении: а) источника вариативности переживания боли, содержания ее субъективной картины (индивидуальной, групповой) и б) механизма реализации активности субъекта в конструировании, саморегуляции переживания боли.

Относительно первого момента полагаем, что в рамках данной модели опосредующим звеном между личностью и переживанием боли служит «концептуальное горлышко». Характеристики концептуального горлышка, т.е. что/по каким принципам распознается как боль, могут быть объяснены через призму таких категорий/моделей, как: структурная модель сознания А.Н. Леонтьева (чувственная ткань, значение, личностный смысл), отношение (В.Н. Мясищев), установка (Д.Н. Узнадзе), индивидуальный опыт (К.К. Платонов) и ряд других, описывающих и формализующих понятие личности.

Разработка второго момента, связанного с активной (субъектностью в понимании Б.Г. Ананьева и А.В. Брушлинского) ролью субъекта боли и определением возможных границ этой активности, видится тесно связанной с первым моментом и выходит за рамки рассматриваемого феномена боли, упираясь в предметную область психологии личности. Тем не менее конкретизация данного вопроса относительно феномена боли может быть развернута в исследовательскую программу, результатом которой может стать разработка теоретических основ психокоррекции переживания боли.

Разумеется, представленная модель пока является в большей мере гипотетической — результатом текущих обобщений — и требует как дельнейшего теоретического осмысления, поиска, так и конкретизации, необходимой для эмпирической верификации, как минимум, некоторых из ее ключевых положений.

Список литературы

Бранд П.Я. Особенности болевого синдрома у пациентов с травмой спинного мозга: автореф. дис. … канд. мед. наук. М., 2011. 24 с.

Ветлесен А.Ю. Философия боли / пер. с норв. Е. Воробьева. М.: Прогресс-Традиция, 2010. 240 с.

Ганзен В.А. Системные описания в психологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. 176 с.

Гусев А.Н. Общая психология: в 7 т. / под ред. Б.С. Братуся. Т. 2: Ощущение и восприятие. М.: Academia, 2007. 416 с.

Данилов А.Б., Данилов Ал.Б. Биопсихосоциокультурная модель и хроническая боль // Современная терапия в психиатрии и неврологии. 2013. № 1. С. 30–36.

Кассиль Г.Н. Наука о боли. 2-е изд. доп. М.: Наука, 1975. 400 с.

Кампер Д. Тело. Насилие. Боль: сб. ст. / пер. с нем.; сост. и общ. ред. В.В. Савчука. СПб.: Изд-во РХГА, 2010. 174 с.

Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность: учеб. пособие. М.: Смысл: Академия, 2005. 352 с.

Мороз В.В., Васильев В.Ю., Кузовлев А.Н. Исторические аспекты анестезиологии-реаниматологии (Часть IV) // Общая реаниматология, 2009. Т. 5, № 3. С. 81–83.

Нуркова В.В., Березанская Н.Б. Общая психология: учебник для вузов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2013. 604 с.

Осипова В.В. Психологические аспекты боли // Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2010. Т. 2, № 1. С. 4–9. DOI: https://doi.org/10.14412/2074-2711-2010-62

Решетняк В.К. Гендерные различия корково-подкорковых структур мозга, участвующих в восприятии боли // Российский журнал боли. 2014. № 1(42). С. 20–21.

Сапон Н.А., Чеботарева Л.Л. Использование инструментальных методов исследования для оценки нейрофизиологических коррелятов боли // Український нейрохірургічний журнал. 2004. № 4. С. 69–75.

Северьянова Л.А., Плотников Д.В., Крюков А.А., Долгинцев М.Е. Переживание боли при различных акцентуациях свойств темперамента // Курский научно-практический вестник «Человек и его здоровье». 2017. № 1. С. 98–106. DOI: https://doi.org/10.21626/vestnik/2017-1/18

Степанова Я.В., Мазурок В.А., Михалева Ю.Б., Щелкова О.Ю. Взаимосвязь восприятия боли в периоперационном периоде и психологических характеристик пациентов // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Психология. 2012. № 45. С. 100–107.

Тхостов А.Ш. Болезнь как семиотическая система // Вестник Московского университета. Серия 14: Психология. 1993. № 4. С. 13–24.

Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. 287 с.

Тхостов А.Ш., Елшанский С.П. Методическое пособие по применению теста «Выбор дескрипторов интрацептивных ощущений» для исследования особенностей вербализации внутреннего опыта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. 24 с.

Фахрутдинова Л.Р. Психология переживания: современное состояние, актуальные исследования, перспективы развития // Материалы Междунар. форума и школы молодых ученых ИП РАН «Образ российской психологии в регионах страны и в мире», 24–28 сентября 2006 г. М: ИП РАН. С. 101–104.

Хайдарова Г.Р. Феномен боли в культуре. СПб.: Изд-во РХГА, 2013. 317 с.

Хайдарова Г.Р. MEDIUM боли // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2010. Т. 2, № 3. С. 200–207.

Чиж В.Ф. Боль. Речь на актах Юрьевского ун-та 12 дек. 1898 г. // Вопросы философии и психологии. М., 1899. Кн. 48(III). С. 269–303.

Чукуров А.Ю. Феномен боли в контексте социокультурной динамики XXI века // Общество. Среда. Развитие. 2017. № 4(45). С. 116–123.

Чулошников А.И., Левченко Е.В. Психология боли: классификация видов боли, основанных на субъективном опыте // Социальные и гуманитарные науки: теория и практика. 2018. Вып. 1(2). C. 714–723.

Шлейфер Р. Ужасающая фактуальность боли: Семиотика и возможность репрезентации чувственного опыта // Новое литературное обозрение. 2015. №5(135). С. 16–27.

Шостак Н.А., Правдюк Н.Г. Боль как междисциплинарная проблема // Клиницист. 2012. № 2. С. 5–8.

Штрахова А.В. Психосемантика боли в структуре внутренней картины болезни у неврологических больных // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Психология. 2009. № 30. С. 76–82.

Baliki M.N., Geha P.Y., Apkarian A.V. Parsing pain perception between nociceptive representation and magnitude estimation // Journal of Neurophysiology. 2009. Vol. 101, iss. 2. P. 875–887. DOI: http://doi.org/10.1152/jn.91100.2008

Ball C., Westhorpe R.N. The History of Pain Measurement // Anaesthesia and Intensive Care. 2011. Vol. 39, iss. 4. P. 529–529. DOI: https://doi.org/10.1177/0310057X1103900401

Barsky A.J., Wyshak G., Klerman G.L. The Somatosensory Amplification Scale and its relationship to hypochondriasis // Journal of Psychiatric Research. 1990. Vol. 24, iss. 4. P. 323–334. DOI: https://doi.org/10.1016/0022-3956(90)90004-a

Biro D. The language of pain: finding words, compassion, and relief. N.Y.: W.W. Norton & Company, 2010. 256 p.

Clark D. Total pain: the work of Cicely Saunders and the hospice movement // American Pain Society Bulletin. 2000. Vol. 10, iss. 4. P. 13–15.

Dallenbach K.M. Pain: History and present status // American Journal of Psychology. 1939. Vol. 52, no. 3. P. 331–347. DOI: https://doi.org/10.2307/1416740

DeGood D.E., Tait R.C. Assessment of pain beliefs and pain coping // Handbook of pain assessment / ed. by D.C. Turk, R. Melzack. 2nd ed. N.Y.: The Guilford Press, 2001. P. 320–345.

Eisenberger N.I., Lieberman M.D. and Williams K.D. Does rejection hurt? An fMRI study of social exclusion // Science. 2003. Vol. 302, iss. 5643. P. 290–292. DOI: https://doi.org/10.1126/science.1089134

Flor H., Turk D.C., Rudy T.E. Pain and families II. Assessment and treatment // Pain. 1987. Vol. 30, iss. 1. P. 29–45. DOI: https://doi.org/10.1016/0304-3959(87)90081-9

Gatchel R.J., Peng Y.B., Peters M.L., Fuchs P.N., Turk D.C. The biopsychosocial approach to chronic pain: Scientific advances and future directions // Psychological Bulletin. 2007. Vol. 133, iss. 4. P. 581–624. DOI: https://doi.org/10.1037/0033-2909.133.4.581

Haggard P., Iannetti G.D., Longo M.R. Spatial Sensory Organization and Body Representation in Pain Perception // Current Biology. 2013. Vol. 23, iss. 4. P. 164–176. DOI: https://doi.org/10.1016/j.cub.2013.01.047

International Association for the Study of Pain (IASP). URL: https://www.iasp-pain.org/ (accessed: 29.06.2020).

Legrain V., Mancini F., Sambo C.F., Torta D.M., Ronga I., Valentini E. Cognitive aspects of nociception and pain. Bridging neurophysiology with cognitive psychology // Neurophysiol Clin. 2012. Vol. 42. P. 325–336. DOI: https://doi.org/10.1016/j.neucli.2012.06.003

Linton S.J. A Transdiagnostic Approach to Pain and Emotion // Journal of Applied Biobehavioral Research. 2013. Vol. 18, iss. 2. P. 82–103. DOI: https://doi.org/10.1111/jabr.12007

Main C.J., Sullivan M.J.L., Watson P.J. Pain management: practical applications of the biopsychosocial perspective in clinical and occupational settings. 2nd ed. Edinburgh; N.Y.: Churchill Livingstone, 2008. 432 p.

Melzack R. Pain: Past, present and future // Canadian Journal of Experimental Psychology / Revue canadienne de psychologieexpérimentale.1993. Vol. 47, iss. 4. P. 615–629. DOI: https://doi.org/10.1037/h0078871

Melzack R., Katz J. The Gate Control Theory: Reaching for the Brain // Pain: Psychological perspectives / ed. by T. Hadjistavropoulos, K.D. Craig. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates Publishers, 2004. P. 13–34.

Moayedi M, Davis K.D. Theories of pain: from specificity to gate control // Journal of Neurophysiology. 2013. Vol. 109, iss. 1. P. 5–12. DOI: https://doi.org/10.1152/jn.00457.2012

Noble B., Clark D., Meldrum M., Have H., Seymour J., Winslow M., Paz S. The measurement of pain, 1945–2000 // Journal of Pain and Symptom Management. 2005. Vol. 29, iss. 1. P. 14–21. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jpainsymman.2004.08.007

Handbook of pain assessment / ed. by D.C. Turk, R. Melzack. 3rd ed. N.Y.: The Guilford Press, 2011. 524 p.

Waddell G., Pilowsky I., Bond M.R. Clinical assessment and interpretation of abnormal illness behavior in low back pain // Pain. 1989. Vol. 39, iss. 1. P. 41–53. DOI: https://doi.org/10.1016/0304-3959(89)90174-7

Weisenberg M. The regulation of pain // Annals of the New York Academy of Sciences. 1980. Vol. 340, iss. 1. P. 102–114. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1749-6632.1980.tb35163.x

Получено 14.07.2020

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Чулошников А.И. Моделирование предметной области психологических исследований боли // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2020. Вып. 4. С. 579–595.  DOI: https://doi.org/10.17072/2078-7898/2020-4-579-595