УДК 316.47

DOI: https://doi.org/10.17072/2078-7898/2020-1-162-168

Влияние брака на психическое здоровье: обзор социологических исследований

Гордеева Светлана Сергеевна
кандидат социологических наук,
доцент кафедры социологии

Пермский государственный национальный исследовательский университет,
614990, Пермь, ул. Букирева, 15;
e-mail: ssgordeyeva@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5309-8318

Обоснована важность социологического анализа факторов психического здоровья в современных условиях на примере супружеских пар. Раскрывается роль социологических концепций (теории стресса, структуралистского подхода, теории стигматизации), при изучении психического здоровья и факторов, его обуславливающих. Установлено, что теория стресса определяет текущее состояние жизни индивида, негативные жизненные события в качестве факторов, детерминирующих психическое здоровье, а также указывает на высокие риски психических заболеваний в группах с низким социально-экономическим статусом. Представители структуралистского подхода в качестве значимых факторов снижения психического здоровья, наряду с неблагоприятной организацией социального пространства, называют плохую социальную поддержку окружающих и низкий уровень контроля индивида над жизненными обстоятельствами. Отмечено, что, по мнению представителей теории стигматизации, психически нездоровые люди становятся жертвами стигматизации по мере того, как окружающие определяют их в качестве девиантов, ожидая от них соответствующего поведения. На основании анализа ряда исследований делается вывод о влиянии брака на показатели психического здоровья независимо от гендерной принадлежности человека. Выявлено, что одни исследователи указывают на улучшение психического здоровья в краткосрочной перспективе, другие вообще не обнаруживают такой закономерности. Отмечена ключевая роль «качества брака», удовлетворенности браком супругами в формировании и укреплении их психического здоровья.

Ключевые слова: психическое здоровье, психические отклонения, брачное состояние.

Среди проблем формирования и сохранения здоровья различных групп населения одной из приоритетных в социологии является проблема психического здоровья в условиях наличия или отсутствия брачных отношений между мужчинами и женщинами. Психическое здоровье — ключевой компонент здоровья нации, обеспечивающий возможность ее социального, экономического, культурного и духовного развития. Показатели распространенности ментальных расстройств различного генеза являются индикаторами социально-экономического благополучия страны, а сохранение и поддержание психического здоровья нации оказывается одной из приоритетных задач социальной политики и здравоохранения. Так, по данным ВОЗ, за период с 1990 по 2013 гг. почти на 50 % (с 416 млн до 615 млн) возросло число людей, страдающих от депрессии и/или от тревожных расстройств [Инвестиции в лечение депрессии…, 2016].

В Комплексном плане действий в области психического здоровья на 2013–2020 гг. Всемирной организации здравоохранения термин «психические расстройства» определяется как совокупность психических и поведенческих расстройств, к которым относятся расстройства, создающие значительное бремя заболеваний, таких как депрессия, биполярное аффективное расстройство, шизофрения, тревожные расстройства, деменция, расстройства, вызванные употреблением психоактивных веществ, интеллектуальная недееспособность, а также расстройства развития и поведения, которые обычно проявляются в детском или подростковом возрасте, включая аутизм [Комплексный план действий…, 2013].

Социологический подход к пониманию природы психических отклонений заключается в анализе внешних причин заболеваний, описании и объяснении социальных факторов психического нездоровья. Остановимся на трех ключевых социологических концепциях, раскрывающих факторную обусловленность психического здоровья: теории стресса, структуралистском подходе и теории стигматизации.

Ключевая идея теории стресса заключается в том, что накопленные индивидом стрессы, продиктованные социальной средой, ведут к ухудшению психического здоровья. Интерес исследователей лежит в плоскости изучения связи между стрессом и механизмами его преодоления, а также неравного доступа населения к ресурсам, способным помочь снизить стресс. Доказано, что вероятность быть подверженным стрессу выше у людей с более низким социальным статусом [Thoits P.A., 2010].

C.L. Cooper пришел к выводу, что значительное количество событий в жизни человека повышает риск получения им психической травмы, наступления болезни или даже смерти [Handbook of stress medicine…, 2005]. Результаты его интервью, взятых в окр. Камберуэлл (Великобритания) у 460 женщин, показали, что те из них, которые столкнулись с серьезными негативными событиями в своей жизни за последний год, на момент исследования находились в состоянии депрессии. К числу основных негативных событий были отнесены неблагополучные жилищные условия, семейные конфликты, материальные трудности при покупке продуктов питания, одежды и медикаментов. Однако, L.I. Pearlin обращает внимание на существование людей, сталкивающихся с серьезными стрессовыми ситуациями в жизни и не имеющих негативных последствий, отразившихся на состоянии их психического здоровья [Pearlin L.I., 1989]. По мнению исследователя, это объясняется тем, что данная группа людей использует эффективные стратегии преодоления трудностей, выхода из стрессовых ситуаций, прибегая к эмоциональной, информационной и практической помощи «значимых других» (членов семьи или группы друзей). При социальной адаптации имеют значение и индивидуальные свойства личности. Так, люди, имеющие высокую самооценку и уверенные, что контролируют свою жизнь, с большей вероятностью будут проявлять активное участие в преодолении жизненных трудностей [Taylor S.E., 2007].

Таким образом, теория стресса фокусирует свое внимание на изучении текущей ситуации в жизни человека (негативных жизненных событий), а также указывает на высокие риски психических расстройств в группах с более низким социально-экономическим статусом (среди женщин, пожилых людей, молодых людей).

Структуралистский подход описывает макросоциологические детерминанты психического здоровья. В этом ключе показательно исследование R.E.L. Faris, H.W. Dunham, в ходе которого авторы выделили характеристики пациентов, поступивших в больницу г. Чикаго с диагнозами «шизофрения», «психоз» в середине 1930-х гг. Исследователи установили, что пациенты с диагнозом «шизофрения» проживали в бедных районах города, на территории с интенсивным перемещением населения, с большой долей мигрантов. Основные причины психических отклонений сводились к социальной дезорганизации и длительной социальной изоляции, поскольку психически больные люди проживали на территории с низким числом устойчивых межличностных контактов [Faris R.E.L., Dunham H.W., 1939]. S.E. Stockdale, K.B. Wells и др. указывают на особенности организации социального пространства, обуславливающего психические отклонения: проживание в районах низким уровнем социально-экономического развития, высоким уровнем безработицы, высоким уровнем преступности и физического насилия [Stockdale S.E. et al., 2007]. Выделенные характеристики организации социального пространства создают проблемы в жизни индивида и в совокупности со слабой социальной поддержкой со стороны окружающих и слабым контролем над жизненными обстоятельствами со стороны индивида оказывают негативное воздействие на состояние психического здоровья человека. Следовательно, социальное пространство в рамках структуралистского подхода — это контекст, создающий хроническое напряжение индивида, умножающий его жизненные трудности, а значит, повышающий риск развития психических заболеваний.

В рамках теории стигматизации (теории социальной реакции) причины психических заболеваний рассматриваются по-особому. Основная идея данного подхода заключается в том, что поведение людей определяется окружающими как девиантное, благодаря чему индивид получает ярлык девианта. По сравнению с психическими отклонениями сами симптомы психического расстройства девиантной направленности являются нормативными нарушениями в поведении. В этих случаях симптомы психических заболеваний противоречат устоявшимся в обществе представлениям о том, как люди должны мыслить, что чувствовать и как действовать [Thoits P.A., 2010]. Обращаясь за профессиональной врачебной помощью, люди с психическими отклонениями маркируются (стигматизируются) публично, официально. Окружающие стереотипно считают их поведение непредсказуемым, опасным для других, а навыки их самообслуживания — неразвитыми. Находясь на лечении, психически нездоровые люди ограничены в своих действиях (они не могут покинуть территорию без разрешения, пользоваться бритвой, голосовать, видеть семью по своему желанию). Одним из последствий особого отношения к психически больным является их ограниченный доступ к обычной жизни. В больницах пациенты окружены другими психически больными людьми, что ведет к формированию особой субкультуры больных, усвоению их специфических, «нездоровых» норм и ценностей. Индивид отождествляет себя с ролью больного, проявляя симптомы, признаки психически больных людей, что, в свою очередь, ведет к вторичной девиации. Как следствие, люди получают ярлык девиантов, рассматриваются как девианты, становятся девиантами. Девиант — это тот, на кого был успешно наклеен ярлык [Becker H.S., 1973]. Следовательно, психически больные люди являются жертвами стигматизации.

Социологический подход к анализу психического здоровья фокусирует свое внимание на изучении социальных факторов, детерминирующих изменения в состоянии психического здоровья индивида, к числу которых относится наличие или отсутствие брачного союза. Брак рассматривается как особый культурный феномен, обеспечивающий легитимность союза мужчины и женщины.

Проблема изменения психического здоровья индивида при вступлении в брак не является предметом интереса отечественных социологов в связи со спецификой проблемы и критериями оценки показателей этого здоровья. Однако косвенным подтверждением связи психического здоровья и брачного состояния могут выступать показатели «удовлетворенность жизнью» и «ощущение счастья», выявляемые посредством использования социологических методов исследования.

Так, по данным исследования ВЦИОМ, лидирующее место среди причин, по которым респонденты считают себя счастливыми, занимает наличие семьи (29 %) [Индекс счастья…, 2019]. Кроме того, больше отрицательных сторон в жизни неженатых мужчин, в отличие от состоящих в браке, фиксирует подавляющая часть респондентов опроса ФОМ (63 %) [О холостяках и незамужних…, 2014]. Существует разница между определением преимуществ холостой жизни мужчин среди тех, кто женат/замужем и не состоящими в браке. Доля респондентов, не состоящих в браке и утверждающих, что жизнь холостых мужчин имеет больше положительных сторон, несущественно, но больше доли тех, кто отмечает положительные стороны холостячества и сам состоит в браке (21 % против 11 %). Таким образом, преимущества одинокого образа жизни чаще других отмечают те, кто сам не состоит в браке. Подобные данные получены и при ответе на вопрос о наличии отрицательных сторон в жизни незамужней женщины. Одновременно можно предположить, что определенную часть населения устраивает их положение холостых/незамужних людей или, что, возможно, альтернативное брачное состояние (холост/не замужем) респонденты оценивают выше собственного (состою в браке).

Зарубежные исследователи уделяют этой проблеме более пристальное внимание по сравнению с отечественными социологами. Результаты исследования L.J. Waite, M. Gallagher показали, что для людей, состоящих в браке, характерен более низкий уровень депрессии, психических расстройств и более высокий уровень удовлетворенности жизнью, чем для лиц, не состоящих в браке [Waite L.J., Gallagher M., 2001]. Ряд зарубежных исследователей указывает на повышение психологического благополучия и снижение психологического стресса в случае вступления людей в брак [Frech A., Williams K., 2007; Kim H.K., McKenry P.C., 2002].

Согласно другим представлениям, благоприятные сдвиги в сфере психического здоровья, связанные со вступлением в брак, могут носить временный характер на фоне эффекта «медового месяца». Так, R.E. Lucas, A.E. Clark и др. пришли к выводу, что удовлетворенность жизнью возрастает на начальном этапе после вступления в брак и снижается в течение пяти лет супружеской жизни [Lucas R.E. et al., 2003]. Более того, в некоторых исследованиях и краткосрочное повышение уровня психического благополучия супружеских пар ставится под сомнение. Z. Wu, R. Hart не выявили улучшения состояния психического здоровья молодых людей при вступлении в брак [Wu Z., Hart R., 2002].

Согласно нашим представлениям, выявленная противоречивость результатов может быть обусловлена различиями в методологии исследования и выборе критериев оценки психического здоровья. Кроме того, вступление в брак может оказать влияние на состояние психического здоровья вследствие изменения (увеличения или снижения) уровня материально-экономического благосостояния супругов. Следовательно, для объективной оценки влияния брака на психическое здоровье человека требуется более глубокое понимание процессов и факторов, детерминирующих данную зависимость [Thoits P.A., 2010]. В целом теоретические положения по вопросу взаимосвязи психического здоровья и брачного состояния сводятся к признанию положительной роли брака в состоянии психического здоровья, поскольку брак расширяет возможности для супругов к использованию материально-экономических и психосоциальных ресурсов. В то же время данные ряда эмпирических исследований, как мы видим, не во всех случаях совпадают с теоретическими представлениями.

Для социологов представляют интерес результаты исследований, раскрывающих особенности показателей психического здоровья у супругов с учетом гендерной принадлежности.

W.R. Gove, J.F. Tudor доказали, что брак оказывает менее благоприятное воздействие на состояние психического здоровья женщин по сравнению с влиянием на мужчин [Gove W.R., Tudor J.F., 1973]. Это, по мнению авторов, связано отчасти с тем, что выполнение супружеской роли женщиной сопряжено с большей ее включенностью и самопожертвованием. Однако исследования M.D.R. Evans, J. Kelley ставят под сомнение эти выводы; при этом они утверждают, что брак оказывает одинаковое воздействие на психическое здоровье мужчин и женщин [Evans M.D.R., Kelley J., 2004]. Согласно данным K. Marcussen, брак оказывает более оздоровительное воздействие на мужчину с точки зрения уменьшения потребления алкоголя, но это преимущество компенсируется снижением депрессивных настроений у женщин [Marcussen K., 2005].

Однозначные выводы социологических исследований состоят в том, что ведущей детерминантой психического здоровья индивида выступает качество брачного союза. Низкое качество брака, несчастливые супружеские отношения напрямую обусловливают снижение уровня психического здоровья [Frech A., Williams K., 2007], увеличивая риски возникновения тревоги, депрессии, злоупотребления алкоголем и психоактивными веществами [Overbeek G. et al., 2006].

Подводя итог обзору публикаций по проблеме исследования, следует заключить, что брачный союз оказывает определенное воздействие на психоэмоциональное состояние и мужчин и женщин — важнейший индикатор благополучия их психической сферы. Результаты социологических опросов семейных пар убедительно показывают, что брак расширяет возможности укрепления психического здоровья как для мужчин, так и для женщин. Наиболее отчетливо показатели психического благополучия людей, вступивших в брак, улучшаются в краткосрочной перспективе. Материально-экономические и психосоциальные ресурсы брака во многих случаях позволяют улучшить показатели психического здоровья. Однако определяющим фактором в укреплении этого здоровья супругов выступает так называемое качество брачного союза, основанное на характере взаимоотношений между ними.

Список литературы

Инвестиции в лечение депрессии и тревожных расстройств окупаются в четырехкратном размере / Всемирная организация здравоохранения. 2016. 13 апр. URL: https://www.who.int/ru/news-room/detail/13-04-2016-investing-in-treatment-for-depression-and-anxiety-leads-to-fourfold-return (дата обращения: 13.01.2020).

Индекс счастья на фоне «осенней хандры» / ВЦИОМ. 2019. 20 нояб. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10012 (дата обращения: 13.01.2020).

Комплексный план действий в области психического здоровья на 2013–2020 гг. / Всемирная организация здравоохранения. 2013. URL: http://www.who.int/iris/handle/10665/151502 (дата обращения: 12.01.2020).

О холостяках и незамужних / Фонд Общественное Мнение. 2014. 25 фев. URL: https://fom.ru/Obraz-zhizni/11367 (дата обращения: 10.01.2020).

Becker H.S. Outsiders: studies in the sociology of deviance. N.Y.: The Free Press, 1973. 215 p.

Evans M.D.R., Kelley J. Effect of family structure on life satisfaction: Australian evidence // Social Indicators Research. 2004. Vol. 69, iss. 3. P. 303–349. DOI: https://doi.org/10.1007/s11205-004-5578-9

Faris R.E.L., Dunham H.W. Mental disorders in urban areas: An ecological study of schizophrenia and other psychoses. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1939. 264 p.

Frech A., Williams K. Depression and the psychological benefits of entering marriage // Journal of Health and Social Behavior. 2007. Vol. 48, iss. 2. P. 149–163. DOI: https://doi.org/10.1177/002214650704800204

Gove W.R., Tudor J.F. Adult sex roles and mental illness // American Journal of Sociology. 1973. Vol. 78, no. 4. P. 813–835. DOI: https://doi.org/10.1086/225404

Handbook of stress medicine and health / ed. by C.L. Cooper. L., UK: CRC Press, 2005. 440 p. https://doi.org/10.1201/9781420039702

Kim H.K., McKenry P.C. The relationship between marriage and psychological wellbeing: A longitudinal analysis // Journal of Family Issues. 2002. Vol. 23, iss. 8. P. 885–911. DOI: https://doi.org/10.1177/019251302237296

Lucas R.E., Clark A.E., Georgellis Y., Diener E. Reexamining adaptation and the setpoint model of happiness: Reactions to changes in marital status // Journal of Personality and Social Psychology. 2003. Vol. 84, iss. 3. P. 527–539. DOI: https://doi.org/10.1037/0022-3514.84.3.527

Marcussen K. Explaining differences in mental health between married and cohabiting individuals // Social Psychology Quarterly. 2005. Vol. 68, iss. 3. P. 239–257. DOI: https://doi.org/10.1177/019027250506800304

Overbeek G., Vollbergh W., de Graaf R., Scholte R., de Kemp R., Engels R. Longitudinal associations of marital quality and marital dissolution with the incidence of DSM-III-R disorders // Journal of Family Psychology. 2006. Vol. 20, iss. 2. P. 284–291. DOI: https://doi.org/10.1037/0893-3200.20.2.284

Pearlin L.I. The sociological study of stress // Journal of Health and Social Behavior. 1989. Vol. 30, no. 3. P. 261–268. DOI: https://doi.org/10.2307/2136956

Thoits P.A. Sociological Approaches to Mental Illness // A handbook for the study of mental health: social contexts, theories, and systems / ed. by T.L. Scheid, T.N. Brown. 2d ed. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 106–124.

Stockdale S.E., Wells K.B., Tang L., Belin T.R., Zhang L., Sherbourne C.D. The importance of social context: Neighborhood stressors, stress-buffering mechanisms and alcohol, drug and mental health disorders // Social Science & Medicine. 2007. Vol. 65, iss. 9. P. 1867–1881. DOI: https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2007.05.045

Taylor S.E. Coping resources, coping processes, and mental health // Annual Review of Clinical Psychology. 2007. Vol. 3. P. 377–401. DOI: https://doi.org/10.1146/annurev.clinpsy.3.022806.091520

Waite L.J., Gallagher M. The case for marriage: why married people are happier, healthier and better off financially. N.Y.: Broadway Books, 2001. 272 p.

Wu Z., Hart R. The effects of marital and no marital union transition on health // Journal of Marriage and Family. 2002. Vol. 64, iss. 2. P. 420–432. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1741-3737.2002.00420.x

Получено 09.12.2019

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Гордеева С.С. Влияние брака на психическое здоровье: обзор социологических исследований // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2020. Вып. 1. С. 162–168. DOI: https://doi.org/10.17072/2078-7898/2020-1-162-168