УДК 124.1

DOI: 10.17072/2078-7898/2017-2-158-163

О КАТЕГОРИЯХ ПОРЯДКА

Лобанов Сергей Дмитриевич
доктор философских наук, профессор,
профессор кафедры гуманитарных
и социально-экономических дисциплин

Пермская государственная фармацевтическая
академия,
614990, Пермь, ул. Полевая, 2;
e-mail: sdl-grey54@yandex.ru
ORCID: 0000-0001-5249-1620

Лобанова Анна Владимировна
ассистент кафедры гуманитарных
и социально-экономических дисциплин

Пермская государственная фармацевтическая
академия,
614990, Пермь, ул. Полевая, 2;
e-mail: nyuralobanowa@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-6904-6790

В статье рассматриваются категории порядка, широко используемого в науке. Однако за кажущейся очевидностью и простотой значений порядка скрывается проблема, а именно понимание смысла того, чтó относится к порядку. В анализе порядка отмечается, что сам по себе порядок имеет значение таксономической единицы, включая значение категории. Этим объясняется то, что порядок относится к рефлексивным понятиям. В этом качестве порядок сопоставляется с дискурсом. Одно из ключевых понятий всей, в особенности современной, философии, вновь получившее универсальное значение за пределами собственно философской сферы, — дискурс напрямую связано с традиционным понятием порядка. Фундаментальность и богатство порядка как бы «снимает» бинарность «дискурса», ядро которого образует отношение-соразмерность порядка слов и порядка вещей, означающего и означаемого, ценности и истины и т.д. В статье сеть категорий порядка анализируется через призму темы оrdoamoris, сформулированной Шелером. Выбор этой темы объясняется обоюдной зависимостью мира и человека. В ходе анализа раскрывается связь этой темы с мифологическими образами космоса и хаоса, представлением Августина Блаженного о порядке, становлением матезиса, универсальной науки о мере и порядке, законе и числе, пониманием информации Норбертом Винером. Предлагается толкование концепции Шелера, соединяющее в себе нормативное и фактическое (дескриптивное) значение оrdoamoris: мир должен быть достоин человека. Ключом к такому толкованию полагается такое значение порядка, как степень.

Ключевые слова: дискурс, оrdoamoris, мир, порядок, степень, внутренний закон, достоинство, величина, номады.

Начать следует с того, что по вопросу о значении (применении) категорий в современной философии мы не проводим различия между традиционной точкой зрения и ее пересмотрами, например, точкой зрения концептуальных категорий (основанной на понятии прототипов). Авторы исходят из того, что последние имеют не столько объективный, сколько «реальный» характер, определяемый когнитивными способностями людей: «Человеческие концептуальные категории имеют признаки, которые, по крайней мере частично, детерминированы физической, телесной природой людей, осуществляющих категоризацию, а не исключительно признаками членов категории» [1, с. 481]. В этом подходе чисто логической природе категорий классической философии противопоставляется связь мышления с телом: «Согласно новому взгляду, мышление имеет телесную основу» [1, с. 9].

Дело в том, что категории всегда связаны с утверждением — того ли, что идет с Агоры, или того, что дают цвета, эмоции, а также balan, слово из языка австралийских аборигенов дьирбал, обозначающее категорию, которая «действительно включает женщин, огонь и опасные вещи» [1, с. 19].

Мышление — это способность различать, а это предполагает умение проводить и утверждать отчетливые границы явлений и переходы между ними. Это относится и к вопросу о порядке.

Более того, само выражение «категория порядка» можно рассматривать в качестве или тавтологии, или рефлексивного определения, если учесть, что сам термин порядок имеет значения «категории», а также таксономической единицы — «таксон» от древнегреч. τáξις «порядок», «устройство», «организация» [см., напр. 2, с. 49–52]. Однако речь здесь идет о различениях категории порядка, т.е. о содержании.

Одно из ключевых понятий современной философии — дискурс — напрямую связано с понятием порядка. Фундаментальность и богатство порядка как бы «снимает» бинарность «дискурса», ядро которого образует различение, составляющее основу для отношения-соразмерности порядка слов и порядка вещей, высказывания и действительности, означающего и означаемого, ценности и истины и т.д. Например, проблема соразмерности естественного и искусственного может иметь решение в порядке симулякров.

Дискурс — это сеть зависимостей (пучок связей), случайных и (или) необходимых, индивидуальных и (или) (все)общих, складывающихся в ряды или порядки событий. Здесь уместно такое определение Фуко: «Дискурс — это событие знака, но то, что он делает, есть нечто большее, нежели просто использование знаков для обозначения вещей. Именно это “нечто большое” и позволяет ему быть несводимым к языку и речи» [3, с. 50].

События могут носить безличный характер, а также включать наблюдателя в свой ход, образующий историю и современность. Насколько наблюдатель заинтересован в существующем положении вещей и обращении к его началам? Обращение к началам — это установление порядка смысла, например смысла истории.

Решению вопроса о порядке, на наш взгляд, может послужить работа Макса Шелера «Ordoamoris» («Порядок любви»), в которой аналитика порядка проводится с философско-антропологической точки зрения. Шелер следующим образом определяет фундаментальное значение ordoamoris, выделяя в нем нормативное и фактическое значения:

«Исследую ли я индивида, историческую эпоху, семью, народ, нацию или любые иные социоисторические единства на предмет их интимнейшей сущности, — самым глубоким образом я познáю и пойму ее тогда, когда познаю всегда неким образом расчлененную систему ее фактических ценностных оценок и ценностных предпочтений. Эту систему я называю этосом этого субъекта. А подлинная сердцевина этого этоса — это порядоклюбви и ненависти,форма строения этих господствующих и преобладающих страстей, прежде всего — в этом слое, который стал образцом. Мировоззрением, поступками и действиями субъекта всегда правит также и эта система. Итак, понятие “оrdoamoris” имеет два значения: нормативное и значение только фактическое, дескриптивное. Нормативно его значение не в том смысле, что сам этот порядок есть совокупность норм. Тогда он мог бы быть положен лишь посредством некоторого воления — будь то воление человека или Бога — но не мог бы познаваться очевидным образом. Но это познание существует — познание субординации всего, что в вещах может быть достойным любви, сообразно внутренней, присущей ему ценности. Это познание — центральная проблема всякой этики. Любить же вещи по возможности так, как любит их Бог, и разумно сопережить в своем акте любви встречу-совпадение божественного и человеческого акта в одной и той же точке мира ценностей— это высшее, на что был бы способен человек. Итак, объективно правильный ordo amoris становится нормой, только если он, будучи познан, сопрягается с волением человека и требуется от него волением. Но и в дескриптивном значении понятие ordo amoris имеет фундаментальную ценность. Ибо здесь оно есть средство обнаружить за первоначально вводящими в заблуждение фактами морально релевантных человеческих действий, выразительных проявлений, волений, нравов, обычаев, творений духа простейшую структуру самых элементарных целей целесообразно действующего ядра личности — обнаружить как бы основную нравственную формулу, в соответствии с которой морально существует и живет этот субъект» [4, с. 341–342].

Шелер подводит итог в виде формулы: «Кто узнал ordoamoris человека, тот узнал и его самого» [4, с. 342].

Макс Шелер — философ-католик, и его концепция ordoamoris испытала влияние идей о порядке Августина Блаженного. Здесь необходимо заметить, что влияние взглядов Августина на порядок (а также представлений Гиббса о случайности) испытал, по его признанию, основоположник кибернетики, американский математик Норберт Винер [5, с. 23]. Основные категории Винера: порядок, организация («Ученый всегда стремится открыть порядок и организацию Вселенной и таким образом ведет борьбу против заклятого врага — дезорганизации» [5, с. 31]), обратная связь («обратная связь есть метод управления системой путем включения в нее результатов предшествующего выполнения ею своих задач» [5, с. 57]), сигналы, шумы, энтропия, информация («Как энтропия есть мера дезорганизации, так и передаваемая рядом сигналов информация мерой организации» [5, с. 17, 115]) и беспорядок («дьявол, с которым борется ученый, — это дьявол беспорядка» [5, с. 193]). Эти категории вполне могут быть включены в категории порядка.

Ключевая заслуга концепции порядка Августина заключается, по Винеру, в отказе от манихейского представления о добре и зле в виде изначальных, субстанциональных мировых начал. Зло — это продукт несовершенства земного, человеческого мира.

Августин развивает представление древнегреческой философии о космосе — гармонии мира, порядка и красоты. Подобное понимание имеет место и в одном из переводов широко известного фрагмента «Повести временных лет»: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». Августин включает такое понимание космоса в христианское учение об OrdoDeus, Порядке Бога, или божественном порядке, что выразилось в его учении о Граде Божием. Этого порядка должен быть достоин человеческий, земной град. Ключевым понятием у Августина является именно порядок: «Вне порядка ничего быть не может» [6, с. 147]. Определением порядка служит не формальная дефиниция, а, если использовать язык современной философии, концепт пути к Богу: «Порядок есть то, что, если мы будем его держаться в своей жизни, то придем к Богу, а если не будем, — то и не придем» [6, с. 161]. Порядок — это мерило, критерий устройства или образа жизни. Августин постоянно повторяет слова царя Соломона: «Ты все расположил мерою, числом и весом» (Книга Премудрости Соломона. 11, 21).

«Линию Августина» продолжил Б. Паскаль, выделяя рубрику «порядок» в своих работах: «У сердца свой порядок, у разума — свой, основанный на правилах и доказательствах» [7, с. 161]. Спор сердца и разума коренится в самой природе человека, которая выражена в известном образе «мыслящей тростинки»: «Человек — всего лишь тростинка, самая слабая в природе, но это тростинка мыслящая… все наше достоинство заключено в мысли» [7, с. 136–137].

Новое время открыло путь изучения естественного порядка. Новый универсализм закрепляется в возрождении матезиса — общей науки о порядке. Например, Мишель Фуко, реконструируя историю становления мысли Нового времени, рассматривает развитие эпистемы, или способа отношения слов и вещей, от порядка распределения в пространстве (общее место в природе) через порядок во времени (история) к порядку человека (антропология). Три способа существования человека — жизнь, труд, язык — определяются сетью своих порядков: таксономией, классификацией, таблицей, дискурсией, обменом, синтаксисом и т.д. Фуко дает такое определение порядка: «Порядок — это то, что задается в вещах как их внутренний закон, как скрытая сеть, согласно которой они соотносятся друг с другом, и одновременно то, что существует, лишь проходя сквозь призму взгляда, внимания, языка; в своей глубине порядок обнаруживается лишь в пустых клетках этой решетки, ожидая в тишине момента, когда он будет сформулирован» [8, с. 32–33]. Видами (категориями) порядка служат организация, система, норма, синтаксис, таксон, код, бинарные отношения присутствия или отсутствия признаков, структура, классификация, реестры и т.д.

Внутренний закон вещей, явлений, событий и процессов можно включить в категории порядка.

Земное и небесное, видимый и невидимые миры, пространство и время, движение и покой, непрерывные (бесконечное) и прерывные (конечное), а также вертикальные и горизонтальные линии соединяются в системе ко-ординат (от лат. ordinatus — «расположенный в порядке»).

Мир становится измеряемым и измеряющим, т.е. порядком величин. Все вещи и явления величаются, т.е. называются и именуются.

Здесь идеи Августина о порядке находят свое воплощение — божественное измерение (град) дополняется естественным и человеческим.

Рубежом в развитии концепций универсального порядка (материального, социального, морального, научного и т.д.) служит позитивная философия Огюста Конта, острие которой направлено против анархии, охватившей Европу в XIX в. Формула Конта: «Любовь как принцип, порядок как основание и прогресс как цель» [9, с. 143].

Однако порядок может быть и утверждением превосходства, например, в словах известного гимна: «Deutschland, Deuschland überalles», а также сутью тоталитаризма или же концепций «нового миропорядка» и «детерминированного хаоса». Например, Э. Эванс-Причард заметил, что в социальном проекте Конта «объему социального регулирования… могли бы позавидовать даже коммунисты» [10, с. 76].

«Спасение порядка» заключается в его значении степени, умножении на самого себя. В этой связи положение Августина о том, что человек должен быть достоин божественного града, можно дополнить толкованием концепции ordo amoris Шелера, в которомсоединяются нормативное и фактическое значения ordo amoris: мир должен быть достоин (любви) человека.

Защитой от глухоты мира и себялюбия человека служит именно то, что здесь мир и человек возводятся в другой порядок, или степень. Средством этого возведения является достоинство. Прежде всего это мир-согласие (мiр) и порядочность человека.

Известные слова Жиля Делёза — «монадология дублируется “номадологией”» [11, с. 242] — обращены к бесконечной сложности («складочности») мира. Номады — это кочевники, искатели пастбищ, новых пространств, мигранты и т.д. Слово «nomad» производно от «nomos», которое указывает на целое семейство слов с корнем *nm-, среди значений которого «закон», «(порядковое) число», «номер» и «порядок». Мир номад — это особый порядок, особая степень жизни.

Показательно, что русский язык перенял из тюркских языков — на протяжении столетий формировавшихся как языки кочевых народов — слово «бардак», означающее как собственно беспорядок, так и нечто иное. Значение этого слова означает очевидное неприятие отсутствия порядка, закрепленное в повседневном языке (порядке слов). Как и упомянутые выше слова из «Повести временных лет», это плохо согласуется с мифом о нелюбви россиян к порядку. Однако следует согласиться с тем, что в России вопрос об отношении свободы и воли ставится и решается в пользу воли: воля свободна изначально. Анри Бергсон подходил к этому вопросу подобным же образом: для него свобода воли — факт, а не проблема. Очевидно, что воля и свобода суть не одно и то же. Воля определяется через силу и слабость, а свобода — независимость и обладание правами. Социальный порядок в России персонифицируется, подобно принципу индивидуации Шопенгауэра и Ницше, в лидере, а моральный — в подвижнике.

То, что становится привычкой, обычаем или традицией, образует порядок вещей, или убеждение-мировоззрение, которое лежит в основе идентификации многообразного по конфессиональному, религиозному и региональному признакам населения России с государственностью, с единой, общей волей.

Здесь мир (или — мiр, как «мир-согласие») отождествляется с порядком. В этом контексте выражение «миропорядок» становится излишним.

Таким образом, можно прийти к выводу, что понятие порядка имеет универсальное по содержанию значение; в современном языке оно «распределяется» во многих категориях. Однако если говорить о начале существования порядка, то, на наш взгляд, прав был Августин, который говорил просто о порядке, так же, как и Шелер с его утверждением начала порядка в категории ordo amoris. Существуют ли условия для ordo amoris — порядка любви — в современной России? Здесь теоретический вопрос (созерцание) смыкается с практическим — волей. Напомним, что согласно Шелеру, объективно правильный ordo amoris может стать нормой, только если он, будучи познанным, соединяется с человеческим волением.

Список литературы

1. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. Кн. I: Разум вне машины / пер. с англ. И.Б. Шатуновского. М.: Гнозис, 2011. 512 с.
2. Порядок // Большой академический словарь русского языка. Т. 12. М.; СПб.: Наука, 2004.
3. Фуко М. Археология знания / пер. с фр. С. Митина, Д. Стасова. Киев: Ника-Центр, 1996. 208 с.
4. Шелер М. Ordo amoris // Избранные произведения / пер. с нем. А.В. Денежкина, А.И. Малинкина, А.Ф. Дорожкина; под ред. А.В. Денежкина. М.: Гнозис, 1994. C. 339–377.
5. Винер Н. Человеческое использование человеческих существ. Кибернетика и общество // Винер Н. Человек управляющий. СПб.: Питер, 2001. С. 3–196.
   1. Августин Блаженный. Об истинной религии. Теологический трактат. Минск: Харвест, 1999. 1600 с.
   2. Паскаль Б. Мысли / пер. с фр., вступ. статья, коммент. Ю.А. Гинзбурга. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1995. 480 с.
   3. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / пер. с фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: A-cad, 1994. 408 с.
   4. Конт О. Общий обзор позитивизма. Ч. 3–5 // Родоначальники позитивизма. Вып. 5 / пер. И.А. Шапиро; под ред. Э. Радлова. СПб.: Изд. «Брокгауза–Ефрона», 1913.
   5. Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. М.: Вост. лит., 2003. 358 с.
   6. Делёз Ж. Складка. Лейбниц и барокко / общ. ред. и послесл. В.А. Подороги; пер. с фр. Б.М. Скуратова. М.: Логос, 1997. 264 с.

Получено22.01.2017

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

ЛобановС.Д., ЛобановаА.В. О категориях порядка // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2017. Вып.2. С. 158–163. DOI: 10.17072/2078-7898/2017-2-158-163