Черты личности и рефлексивные адаптации характера: изоморфизм или полиморфизм?

English version of the article

 

Выпуск 1 (25) 2016

УДК 159.923.2

DOI: 10.17072/2078-7898/2016-1-57-73

ЧЕРТЫ ЛИЧНОСТИ И РЕФЛЕКСИВНЫЕ АДАПТАЦИИ
ХАРАКТЕРА: ИЗОМОРФИЗМ ИЛИ ПОЛИМОРФИЗМ?

Щебетенко Сергей Александрович
кандидат психологических наук, доцент,
доцент кафедры общей и клинической психологии

Пермский государственный национальный
исследовательский университет,
614990, Пермь, ул. Букирева, 15;
e-mail: shebetenko@rambler.ru

Изучался возможный изоморфизм структуры рефлексивных адаптаций в отношении черт личности. 1030 студентов заполняли «Вопросник Большой Пятерки» и ряд его модификаций, измеряющих рефлексивные адаптации характера, включая диспозициональную эффективность, отраженные черты, «прямые» и отраженные установки на черты. Изоморфизм предполагал, что при факторизации пунктов вопросника черт и его модификации произойдет конвергенция пяти факторов, получаемых в двух соответствующих версиях теста. Полный изоморфизм был получен для отраженных черт. Для диспозициональной эффективности изоморфизм наблюдался по трем чертам (добросовестность, нейротизм и открытость). Для установок на черты было получено лишь сходство по четырем чертам, а для отраженных установок — лишь по добросовестности. Вопрос об альтернативной структуре рефлексивных адаптаций решался посредством одновременного использования семи критериев определения числа факторов: очень простой структуры, минимальной средней остаточной корреляции, корня из средней квадратической ошибки аппроксимации, параллельного анализа, иерархического кластерного анализа, метода каменистой осыпи и критерия Кайзера. Были разработаны тактические критерии для выбора наиболее адекватного решения. Было показано, что для диспозициональной эффективности оптимальным является 7-факторное решение. Наряду с соответствующими «Большой Пятерке» двумя факторами поведения в «добросовестных» и «нейротических» ситуациях оно предполагало разделение открытости опыту на факторы поведения в ситуациях креативности и эрудированности, а также факторы поведения во враждебных ситуациях, ситуациях сдержанной тактичности и позитивной общительности. «Прямые» и отраженные установки на черты наилучшим образом описывались 2-факторными моделями, факторы в которых соответствовали метачертам пластичности и стабильности.

Ключевые слова: черты личности; пятифакторная теория; факторный анализ.

В 5-факторной теории (ПФТ [30]) черты личности, относящиеся к базовым тенденциям, противопоставлены адаптациям характера. В череде последних ранее были выделены рефлексивные адаптации характера, относящиеся к мониторингу (рефлексии) индивидом своих черт, а также идеи индивидуальных различий в принципе [13]. В публикациях различаются четыре рефлексивных адаптации: диспозициональная эффективность (самооценка успешности реагирования на ситуации, релевантные данной черте), отраженная черта (самооценка восприятия черты индивида значимыми другими), установка на черту (положительная/отрицательная оценка черты индивидом), отраженная установка на черту (мнение индивида об установках на данную черту, присущих значимым другим). Одним из ключевых гипотетических допущений является структурный изоморфизм каждой рефлексивной адаптации в отношении черт личности [13].

Две системы называются изоморфными, если между их элементами, функциями, свойствами и отношениями, осмысленными для этих систем, существует или может быть установлено взаимнооднозначное соответствие [11]. Два множества A и B находятся во взаимооднозначном соответствии, если каждому элементу множества А соответствует один и только один элемент множества B, и наоборот [1].

В психологии применение изоморфизма имеет давнюю историю, начиная с таких хрестоматийных идей, как архетипы в аналитической психологии К. Юнга [14] или принцип изоморфизма в гештальтпсихологии [28]. В современной российской психологии принцип изоморфизма объясняет широкий круг проблем и феноменов, включая проблемы организационной психологии [5], отношения личности и общества [4], различные аспекты Я-концепции [8], психологические защиты матери и ребенка [10] ит.п. Изоморфизм и гомоморфность играют важную роль в формировании программы интегрального исследования индивидуальности [7]. Так, изоморфизм как объяснительный принцип связи свойств разного порядка (например, темперамента и нервной системы [9]), подвергается в этом подходе критике [7, с. 75] и противопоставляется полиморфизму. Последний при этом рассматривается в качестве основополагающего принципа исследования индивидуальности [2; 3; 7, с. 76]. В то же время отмечается, что гомоморфность может иметь место, например, в отношениях разного порядка, в частности, нервной системы и темперамента [7, с. 75].

В контексте рефлексивных адаптаций характера под изоморфизмом понимается взаимооднозначное соответствие структур любой рефлексивной адаптации и 5-факторной структуры черт личности. Таким образом, мы исходили из допущения, что любая рефлексивная адаптация состоит из пяти компонентов, прямо релевантных экстраверсии, доброжелательности, добросовестности, нейротизму и открытости опыту. Однако прямой тест этого изоморфизма до сих пор не был проведен. Настоящая работа восполняет этот пробел.

Исследование решает две задачи. Во-первых, если для измерения некоторой рефлексивной адаптации использовать модифицированную версию стандартного вопросника черт личности, то изоморфизм будет проявляться в сходстве факторов, извлеченных из отдельных пунктов «классической» и модифицированной версий. Таким образом, задачей исследования было изучение конвергенции факторов в моделях черт с факторами в моделях рефлексивных адаптаций.

H1: При факторизации пунктов вопросника черт личности и его модификации для измерения рефлексивной адаптации происходит конвергенция пяти факторов, получаемых в двух соответствующих версиях теста.

Во-вторых, если гипотеза H1 не получит своего подтверждения в части хотя бы одной рефлексивной адаптации, возникнет следующий исследовательский вопрос:

Q1: Какова иная, не пятифакторная (или пятифакторная, но качественно иная) структура данной рефлексивной адаптации?

Метод

Участники исследования

В исследовании приняли участие 1030 студентов одного из российских университетов в возрасте от 17 до 38 лет (M = 19.65, SD = 1.72). Одна участница не сообщила своего возраста. Среди участников была 691 женщина (67.1 %).

Вопросники

Участники заполняли русскую версию [37] 44-пунктного «Вопросника Большой Пятерки» (BigFiveInventory, BFI [25]), а также ряд его модификаций, измеряющих рефлексивные адаптации характера. Подшкалы всех вопросников продемонстрировали приемлемый уровень внутренней согласованности, .66 < α < .87. Исключение составили подшкалы установкок на экстраверсию и отраженных установок на экстраверсию, α = .57 и .51, соответственно (подробнее см. [13]).

Статистическое решение

Гипотеза

Для оценки изоморфизма можно применить индекс конгруэтнонсти факторов φ Такера [27]. Индекс φ варьируется в диапазоне от -1 до +1. Значения .84 < φ < .95 свидетельствуют о существенном сходстве факторов, φ > .94 говорит об идентичности факторов. Хотя обычно φ используется для оценки сходства факторов, извлеченных из разных выборок, описанный выше подход к измерению рефлексивных адаптаций делает применение этого индекса вполне адекватным для внутригрупповых сравнений. Для измерения φ использовалась функция factor.congruence пакета psych [33].

Исследовательский вопрос

Основным методом изучения структуры личностных данных, получаемых в вопросниках, остается факторный анализ. Одна из его ключевых проблем заключена в определении числа факторов «извлекаемых», т.е. имеющих какой-либо смысл, согласующийся с теорией и «реальностью». В контексте Q1 эта проблема является ключевой.

Существует множество способов определения числа факторов — от чисто визуальных [18] до аналитических [23, 35]. При этом постоянно появляются новые средства анализа (напр., [16]). В конечном счете определение подходящего числа факторов является вопросом интуиции и теоретического смысла, который видит исследователь. Памятуя о том, что в науке мы имеем дело с моделями реальности, поиск «истинного» числа факторов может быть не самым правильным занятием. Как отмечают Причер с коллегами [32], более пригодной задачей для исследователя, обращающегося к эксплораторному факторному анализу, должно стать определение оптимального числа факторов [32, p. 31]. При этом под таковым имеется в виду «лучшее число факторов, которые следует извлечь для соответствия данному критерию, направленному на достижение некоторой эксплицитно поставленной научной цели» [32, p. 31].

На практике разные способы оценки числа факторов используются непропорционально: явное преимущество отдается критерию Кайзера, несмотря на его регулярную критику. Более продуктивным выглядит одновременное использование нескольких критериев определения числа факторов, что и делается в ряде работ (напр., [29; 36]). Однако при этом практически гарантирован обескураживающий результат: разные критерии «порекомендуют» исследователю разное число факторов [34].

В этом контексте была выбрана следующая стратегия:

(1) протестировать несколькими критериями число факторов, извлекаемых из BFI при диагностике четырех рефлексивных адаптаций и собственно черт личности;

(2) изучить, насколько 5-факторная структура является релевантной данному конструкту. Если несколько критериев ее поддержат, то отдать предпочтение ей — в силу теоретических соображений;

(3) в противном случае — изучить альтернативные факторные решения на предмет их состоятельности;

(4) если факторное решение обусловлено скорее психометрическими проблемами теста, то отклонить его. Психометрические проблемы могут выражаться в расщеплении шкалы по принципу реверсивности пунктов (прямые/обратные), в выделении подгруппы в силу лексического сходства входящих в нее пунктов, без видимого психологического основания и т.п.;

(5) если факторное решение можно объяснить в терминах других уровней личностной иерархии 5-факторной структуры, то принять его. Таковыми могут быть метачерты и аспекты черт [20];

(6) если фактор образован в результате рекомбинации пунктов, изначально входящих в разные шкалы, попытаться его проинтерпретировать, и в случае понятной интерпретации — принять.

Использовались следующие процедуры определения числа факторов:

1) метод очень простой структуры (verysimplestructure, VSS [35]), предполагающий сравнение исходной матрицы корреляций с матрицей корреляций, полученной из «упрощенной» факторной структуры (функция vssв пакете psych). В такой матрице все нагрузки для каждой переменной, кроме максимальной (или двух максимальных — в зависимости от заданной степени сложности), приравниваются к нулю;

2)метод минимальной средней остаточной корреляции (minimumaveragepartialcorrelation[39]), определяющий факторное решение, при котором матрица остаточных корреляций минимальна (функция nfactors в пакете psych);

1. корень из средней квадратической ошибки аппроксимации (RMSEA) (функция nfactors в пакете psych)¹. Кроме широко известного использования в структурном моделировании RMSEA применяется для определения числа факторов, извлекаемых в эксплораторном факторном анализе [32]. В этом случае лучшем решением является наименьшее число факторов, при котором RMSEA принимает значения менее условного (чаще всего RMSEA < .06 [24]);

4) параллельный анализ (parallelanalysis[22]), предполагающий извлечение факторов до тех пор, пока собственные значения факторов эмпирических данных не прекращают превышать собственные значения случайных данных матрицы той же размерности (функция fa.parallelв пакете psych). Утверждается, что параллельный анализ является одним из наиболее точных методов определения числа факторов [40];

5) иерархический кластерный анализ (функция iclustв пакете psych). Является альтернативой факторному анализу. Укрупнение кластеров производится до тех пор, пока надежность кластеров, измеренных α Кронбаха и β Ревелля, не прекращает увеличиваться;

6) метод каменистой осыпи (screetest[18]), предполагающий анализ графика с поиском оптимальной точки замедления в снижении собственных значений факторов (функция nScree в пакете nFactors). Рекомендуемое число факторов предшествует точке замедления (излома) на графике;

1. nScree в пакете nFactors), согласно которому фактор считается существенным, если его собственное значение λ > 1².

Для извлечения факторов использовался методов минимальных остатков (minimalresidualmethod), осуществлялось косоугольное вращение облимин.

Результаты

Черты личности

В качестве предварительной задачи необходимо было оценить, насколько пункты BFI создают 5-факторную структуру, релевантную теоретической. Из пяти критериев два (VSS и RMSEA) поддержали 5-факторное решение (табл. 2). Пункты BFI распределились в соответствии с 5-факторной моделью с двумя оговорками (рис. 1). Во-первых, фактор Доброжелательности (MR5) был образован лишь четырьмя пунктами, характеризующими его негативный полюс, а также п. 29, относящимся формально к нейротизму («…может быть угрюмым»). Во-вторых, фактор Нейротизма (MR2) включил в себя с отрицательным знаком п. 26, относящийся к экстраверсии («…уверенный в себе»).

Параллельный анализ, MAP и критерий Кайзера поддержали 7-факторную структуру³. При этом два дополнительных фактора образованы, во-первых, позитивными пунктами Доброжелательности, не коррелировавшими с фактором ее негативных пунктов (Враждебности), r = -.04, и, во-вторых, фактором, выделившимся из Открытости опыту, полностью соответствующим 3-пунктному аспекту Эстетики (Aesthetics[38]). Этот фактор, в отличие от второго аспекта, Идей (Ideas), не коррелировал с Экстраверсией, r = .00 (против r = .35 для Экстраверсии и Идей). В целом, согласно сформулированным выше критериям 7-факторная структура связана с ограничениями психометрического характера, а также дифференциальными корреляциями Экстраверсии с двумя аспектами Открытости.

Изоморфизм пятифакторной структуры

Между чертами личности и рефлексивными адаптациями был обнаружен частичный изоморфизм (табл. 1). Идентичность факторов была получена для отраженных черт. Для диспозициональной эффективности идентичность наблюдалась по трем чертам, сходство — по доброжелательности, отсутствие сходства — по экстраверсии. Для установок на черты было получено сходство по четырем чертам и отсутствие сходства — по нейротизму. Наконец, для отраженных установок на черты лишь один фактор — добросовестность — показал сходство с соответствующей чертой, в то время как четыре остальных фактора были уникальными.

Рис. 1. Факторные нагрузки пунктов «Вопросника черт личности (BFI)» при измерении черт
(5-факторное решение, метод минимальных остатков, вращение облимин; функция fa.diagram
пакета psych). MR — факторы, V — пункты. Нумерация соответствует нумерации в BFI
(см. ключ в приложении)

Таблица 1. Конгруэнтность пяти факторов черт личности и рефлексивных адаптаций характера
(при извлечении пяти факторов).

Факторы	Черты личности
	Э	Дж	Дс	Н	О	Э	Дж	Дс	Н	О
	Диспозициональная эффективность					Отраженная черта
1	.33	.03	.09	-.11	.95	.15	-.06	.02	-.06	.98
2	.12	.05	.96	-.07	.02	.00	.10	.99	-.01	.01
2	.00	-.12	-.06	.97	.02	.98	.02	.05	-.13	.03
4	-.19	.86	.21	-.15	.04	.00	-.09	-.05	.98	.04
5	.81	.06	-.03	-.21	-.11	-.01	.97	.19	-.18	.08
	Установка на черту					Отраженная установка на черту
1	-.02	.09	.86	-.40	.20	.58	-.23	.09	-.38	.66
2	.02	.09	-.06	-.04	.94	-.11	.11	.92	-.29	.06
3	.92	-.03	.07	-.04	.27	.24	.69	.18	-.61	-.05
4	-.26	-.38	-.10	.67	.09	-.22	.28	.04	.10	.74
5	.00	.88	.19	-.03	-.01	.25	.52	.14	.15	.17

Примечание. N = 1030. В таблице приведены значения коэффициента конгруэнтности факторов φ Такера. Полужирный курсив (φ > .94) — идентичность факторов; полужирный (.84 < φ < .95) — сходство факторов. Факторы черт названы в соответствии с составом пунктов. Для рефлексивных адаптаций приведены порядковые номера факторов. Э — экстраверсия, Дж — доброжелательность, Дс — добросовестность, Н — нейротизм, О — открытость опыту.

Структуры рефлексивных адаптаций

Далее оценивались число релевантных факторов и возможные факторные структуры для каждой из рефлексивных адаптаций характера (табл. 2).

Отраженные черты

Два критерия (VSS и иерархический кластерный анализ) поддержали 5-факторное решение для отраженных черт (рис. 2), которое соответствовало «Большой Пятерке». Доброжелательность вновь была образована четырьмя негативными пунктами и п. 29. Экстраверсия включила в себя п. 4 «…обычно эмоционально подавлен», формально входящий в Нейротизм. Решения, предлагающие 6–8 факторов, образованы на основе расщепления шкал Открытости и Добросовестности и потому выглядят продуктом психометрических ограничений.

Диспозициональная эффективность

Для диспозициональной эффективности ни один из критериев не поддержал 5-факторную модель. Таким образом, необходимо было искать альтернативное решение. 2-факторная структура, поддержанная VSS, не соответствовала модели стабильности/пластичности [20], а скорее характеризовала социально приемлемое и социально неприемлемое поведение, выраженное в «прямых» и реверсивных пунктах, соответственно. При 3-факторном решении, поддержанном кластерным анализом, один кластер состоял из пунктов Экстраверсии и Открытости (плюс три положительных пункта Доброжелательности (7, 17, 22)). Два остальных кластера вновь соответствовали приемлемому и неприемлемому поведению.

Четыре критерия (параллельный анализ, MAP, методы каменистой осыпи и Кайзера) поддержали 7-факторное решение, которое было принято как оптимальное (рис. 3). В этой модели вновь выделился фактор «реагирования на эстетические ситуации» (MR7). Его возникновение вновь было обусловлено слабой связью с поведением в экстравертированных ситуациях, r = .15. Соответственно, фактор MR1 относился к эффективности в «ситуациях идей». Факторы MR3 и MR4 имели прямое отношение к 5-факторной модели и характеризовали поведение в «добросовестных» и «нейротических» ситуациях. Фактор MR2 был образован негативными пунктами: доброжелательности (напр., «…быть грубым», п. 37) и нейротизма («…быть угрюмым», п. 29). Таким образом, этот фактор характеризовал способность адекватно реагировать на ситуации, требующие проявления враждебности. Фактор MR6 представлял собой комбинацию из трех пунктов интроверсии и двух пунктов доброжелательности и характеризовал способность адекватно реагировать на ситуации, предполагающие соблюдение социальных норм, в частности — проявляя тактичность и сдержанность (напр., «…быть молчаливым», п. 21 и «…быть тактичным и деликатным», п. 32). Наконец, фактор MR5 был образован тремя пунктами экстраверсии и тремя пунктами доброжелательности. Он характеризовал способность адекватно реагировать на ситуации, требующие коммуникаций с другими людьми (напр., «…быть разговорчивым», п. 1 и «…способным прощать других», п. 17). Таким образом, структура диспозициональной эффективности отличалась от структуры черт личности, в первую очередь расщеплением доброжелательности на три фактора, два из которых связаны с разными полюсами экстраверсии. 6-факторная структура, поддержанная RMSEA, отличалось от 7-факторной слиянием Эстетики и Идей в Открытость.

Установки на черты

Ни один из критериев не поддержал 5-факторную структуру. VSS поддержал 1-факторную, а метод каменистой осыпи — 2-факторную структуру. При 1-факторном решении 17 пунктов из 44 не вошли в единый фактор. При 2-факторном решении (рис. 4) факторы соответствовали модели Стабильности/Пластичности [20], и это решение выглядело оптимальным. Иными словами, один из факторов включал в себя установки на стабильность (пункты доброжелательности, добросовестности и нейротизма), а второй — на пластичность (пункты экстраверсии и открытости). Между ними была обнаружена умеренная корреляция, не отраженная на рисунке, r = .30. Отметим, что такая структура является теоретически осмысленной и качественно отличной от ранее обсуждавшейся 2-факторной структуры диспозициональной эффективности. При 4-факторном варианте структура в целом соответствовала «Большой Пятерке» — при слиянии установок на добросовестность и нейротизм (с отрицательным знаком). Решения, предлагавшие 6–9 факторов, были основаны на расщеплении прототипов «Большой Пятерки», возникшем по принципу реверсивности пунктов.

Отраженные установки на черты

При 1-факторном решении, вновь поддержанном VSS, 13 пунктов не вошли в единый фактор. 2-факторное решение, поддержанное кластерным анализом и методом каменистой осыпи, было образовано коррелирующими (r = .39) факторами, соответствующими пластичности/стабильности. Это решение выглядело оптимальным (рис. 5). При 3-факторном решении, поддержанным RMSEA, произошло выделение Отраженной Установки на Добросовестность в составе положительных пунктов этой шкалы, а также нескольких пунктов из других подшкал. Один критерий—MAP — поддержал 5-факторное решение. При этом содержательно эта структура заметно отличалась от прототипа «Большой Пятерки». Лишь один фактор был близок к идентичному с Отраженной Установкой на Добросовестность (см. также табл. 1). Параллельный анализ поддержал 8-факторное, а критерий Кайзера — 9-факторное решение. Они возникали в результате расщепления прототипов из «Большой Пятерки» в соответствии с реверсивностью пунктов.

Таблица 2. Рекомендуемое число факторов в BFI, измерявшем черты личности и рефлексивные адаптации характера

Характеристики	KMO	χ2 (Б)	VSS		MAP		RMSEA*		ПА	ИК	К	Кайзер
			k	Xn/X5	k	Xn/X5	k	Xn/X5[90%CI]	k			k	λk/λ5
Черты личности	.87	15475.96	5	.53	7	.0068/.0083	5	.055 [.052; .056]	7	4	6	7	.43/.37
ДЭ	.89	18791.3	2	.55/.50	7	.0075/.0093	6	.049[.046; .050]/.061 [.058; .062]	7	3	7	7	.48/.42
Отраженные черты	.89	19970.74	5	.58	7	.0075/.0114	6	.055 [.052; .057]/.067 [.064; .068]	7	5	7	8	.51/.43
УЧ	.85	11064.09	1	.45/.44	6	.0068/.0069	4	.055[.053; .057]/.048[.045; .049]	8	4	2	9	.37/.30
Отраженные УЧ	.90	12951.57	1	.61/.43	5	.0067	3	.059[.057; .060]/.046 [.043; .047]	8	2	2	9	.39/.33

Примечание. N = 1030; KMO — тест Кайзера-Мейера-Олкина (адекватность выборки при KMO > .6–.7); χ² (Б)— тест сферичности Бартлетта (статистически значим, если матрица корреляций, а не единичная матрица); VSS — очень простая структура (с сохранением одной максимальной нагрузки на переменную); MAP — минимальная средняя остаточная корреляция; RMSEA — корень из средней квадратической ошибки аппроксимации; ПА — параллельный анализ; ИК — иерархический кластерный анализ; К — метод каменистой осыпи; Кайзер — критерий Кайзера; k — рекомендуемое число факторов, X — значение показателя, λ — доля объясненной дисперсии.

Рис. 2. Факторные нагрузки пунктов BFI при измерении отраженных черт (5-факторное решение)

Рис. 3. Факторные нагрузки пунктов BFI при измерении диспозициональной эффективности
(7-факторное решение). Пункты не реверсированы

Рис. 4. Факторные нагрузки пунктов BFI при измерении установок на черты
(2-факторное решение)

Рис. 5. Факторные нагрузки пунктов BFI при измерении отраженных установок на черты
(2-факторное решение)

Обсуждение

При разработке проблемы рефлексивных адаптаций мы исходили из интуитивной гипотезы об изоморфизме 5-факторной структуры черт личности и рефлексивных адаптаций характера. Исследование, представленное в статье, показывает, что изоморфизм в данном случае оказался частичным. Фактически он был установлен только для одной рефлексивной адаптации — отраженных черт. Индивиды достоверно использовали 5-факторную структуру только при метаперцепции своих черт. Использование этой структуры в метаперцептивных оценках занимает определенное место в современных исследованиях (напр., [17]). Наша работа наглядно демонстрирует, что обращение к 5-факторной модели в этом контексте вполне разумно. Изучение диспозициональной эффективности на уровне факторной структуры показало, что 5-факторная модель для нее не вполне уместна. Прежде всего это отличие выразилось во взаимодействии пунктов доброжелательности с обоими полюсами экстраверсии. В этом смысле диспозициональная эффективность варьировалась в двух специфических ситуациях: требующих сдержанной тактичности (доброжелательность + интро-
версия) и требующих позитивной общительности (доброжелательность + экстраверсия).

Возникает очевидная аналогия с появлением на базе «Большой Пятерки» 6-факторной модели HEXACO [15]. HEXACO также обусловлена проблемами с фактором Доброжелательности. Эта модель предполагает расщепление последнего на два фактора: (1) собственно доброжелательность, включающую терпимость, миролюбие, мягкость, податливость, и (2) искренность/скромность (honesty/humility), включающую справедливость, щедрость, умеренность. Однако эти факторы HEXACO отличаются от вновь полученных факторов поведения в ситуациях сдержанной тактичности и позитивной общительности, а также эмпирической модели диспозициональной эффективности в целом. В отличие от HEXACO, в данном случае экстраверсия не играет самостоятельной роли, а распределена между двумя вышеуказанными факторами.

Увеличение факторной размерности приводило к расщеплению открытости опыту на два фактора, соответствующих аспектам Идей и Эстетики [38]. Причиной этого расщепления может быть сопряженность Идей с Экстраверсией и отсутствие корреляции между Эстетикой и Экстраверсией. На наш взгляд, судя по содержанию пунктов и дифференциальной корреляции с Экстраверсией, более корректным было бы обозначение их как Креативности Поведения и Эрудированности. В таком случае экстраверсия коррелировала бы с креативностью поведения и не коррелировала с эрудированностью.

Выделение в отдельный фактор поведения во враждебных ситуациях также может быть теоретически обоснованным в контексте диспозициональной эффективности. Враждебные ситуации скорее всего качественно отличны от ситуаций сдержанной тактичности и позитивной общительности (т.е. не являются их простыми антиподами). Однако надо учитывать, что в случае с чертами и другими рефлексивными адаптациями такое расщепление также наблюдалось, и оно трактовалось как психометрический изъян. Таким образом, вопрос остается открытым: имеем ли мы в данном случае дело с техническими недостатками конкретного теста, или же для популяции молодых образованных россиян доброжелательность, действительно, не предполагает отсутствия враждебности.

Исследование показывает, что для оценочных рефлексивных адаптаций («прямых» и отраженных установок) подходящим вариантом является структурирование на 2-факторном уровне метачерт — пластичности и стабильности [20]. Хотя конгруэнтность пяти факторов «прямых» установок с чертами личности была достаточно велика, ни один из критериев не поддержал 5-факторного решения. Положительная установка на пластичность предполагает, что высокая оценка экстраверсии обычно сопровождается высокой оценкой открытости опыту. При этом два фактора, формирующие установку на пластичность скорее всего распределены нормально [13]. Далее, гипотетически, судя по ранее представленным данным об асимметрии распределения (там же), в современном обществе могут быть более распространены положительные установки на черты стабильности, чем нестабильности. Используя метафорическую аналогию, они образуют своего рода «светлую триаду» (ср.: [31]), характеризующую «нормальную личность». В то время как вариативность в пластичности (т.е. экстраверсии и открытости опыту) сама по себе является нормальной, социально нормальной («правильной») является повышенная стабильность в составе доброжелательности, добросовестности и эмоциональной стабильности.

Аналогичная ситуация характерна и для отраженных установок на черты с той лишь разницей, что здесь два фактора коррелировали между собой несколько сильнее. Оценка их конгруэнтности показывает, что пары факторов для «прямых» и отраженных установок были практически идентичны, φ = .96 и .97. Однако, несмотря на структурную идентичность, ранее было показано, что отраженные установки на черты могут проявлять себя весьма своеобразно, в том числе — в сравнении с «прямыми» установками (напр., [12, 13]).

Как и ожидалось, критерии определения числа факторов обнаружили заметный плюрализм в их оценках. Отдельный критерий поддерживал принятые в конечном счете модели, в лучшем случае — два раза. Три критерия — MAP, параллельный анализ и критерий Кайзера — предлагали более дробные структуры, которые нельзя было объяснить теоретически.

Тем не менее, на наш взгляд, одновременное использование нескольких критериев определения числа факторов с последующей их теоретической интерпретацией может быть полезной практикой психологических исследований. Она не нова и не оригинальна в принципе (напр., [29, 36]), но ее практическое применение остается крайне редким. Более активное использование одновременного множества критериев для определения числа факторов может привести к улучшению качества получаемых моделей и выводов. Например, в нашем случае при изучении черт личности и однозначном применении критерия Кайзера следовало бы отказаться от 5-факторной структуры и принять 7-факторную. Это, однако, не было бы теоретически обосновано и, напротив, было бы обусловлено психометрическими проблемами русской версии BFI.

Следует учесть, что 2-факторные структуры установок на черты и 6-факторная структура диспозициональной эффективности являются апостериорными и в этом смысле остаются гипотетическими. Они требуют своего воспроизведения — как на независимых выборках, так и с использованием других 5-факторных тестов (напр., [6]).

Изоморфизм является достаточно интуитивной эвристикой, когда исследователь пытается определить структурные качества вновь вводимого концепта, либо когда на кону стоит нестандартное решение в популярной и важной зоне поиска (ср., напр., с мыслями об аналогиях между науками о жизни и неживой природе в контексте Нобелевской премии за 2014 г. [5]). Изоморфизм имеет массу привлекательных свойств, среди которых — возможность проведения углубленного сравнительного анализа нескольких объектов. Однако его априорное принятие сопряжено с риском создания менее адекватных моделей и, соответственно, менее эффективной теории и практики. В нашем случае гипотеза изоморфизма оказалась однозначно полезной в отношении отраженных черт. Структура остальных рефлексивных адаптаций также укоренена в 5-факторную теорию. Но эмпирическое обнаружение полиморфизма структур рефлексивных адаптаций делает перспективу дальнейших исследований в данной области более ясной и валидной.

Ключ «Вопросника Большой Пятерки» [25, 37]

Экстраверсия: 1, 6r, 11, 16, 21r, 26, 31r, 36

Доброжелательность: 2r, 7, 12r, 17, 22, 27r, 32, 37r, 42

Добросовестность: 3, 8r, 13, 18r, 23r, 28, 33, 38, 43r

Нейротизм: 4, 9r, 14, 19, 24r, 29, 34r, 39

Открытость опыту: 5, 10, 15, 20, 25, 30, 35r, 40, 41r, 44

* r — реверсивный пункт

Список литературы

1. Александров П.С. Введение в общую теорию множеств и функций. М.; Л.: Огиз, 1948. 413 с.
2. Белоус В.В. Введение в психологию полиморфной индивидуальности. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002. 236 с.
3. Дорфман Л.Я. Методологический анализ теории интегральной индивидуальности В.С. Мерлина // Методология и история психологии. 2008. Т. 3, № 3. С. 106–121.
4. Ибрагимов К.Р. К вопросу о сущности феномена культуры личности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2011. Вып. 42. С. 126–129.
5. Карнышев А.Д. Изоморфизм и эмерджентность как феномены нейрофизиологии и организационной психологии // Организационная психология. 2015. Т. 5, № 3. С. 26–48.
6. Князев Г.Г., Митрофанова Л.Г., Бочаров В.А. Валидизация русскоязычной версии опросника Л. Голдберга «Маркеры факторов “Большой Пятерки”» // Психологический журнал. 2010. Т. 31, № 5. С. 100–110.
7. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М: Педагогика, 1986. 253 с.
8. Мухиддинов А.Г. Интеграция аутентичной и социальной составляющих Я-концепции в процессе становления и развития личности // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2013. № 8. С. 156–158.
9. Небылицын В.Д. Основные свойства нервной системы человека. М.: Просвещение, 1966. 384 с.
10. Русяева И.А. Изоморфизм психологических защит матери и ребенка // Вестник Тюменского государственного университета. 2012. № 9. С. 157–162.
11. Философский энциклопедический словарь / Л.Ф. Ильичёв, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалёв, В.Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. 836 с.
12. Щебетенко С.А. Отраженные установки на черты личности как предиктор успеваемости студентов // Психология и психотехника. 2015. Вып. 76. С. 70–82.
13. Щебетенко С.А. Рефлексивные адаптации характера в пятифакторной теории личности // Психологический журнал. 2015. Т. 36, № 6. С. 55–65.
14. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. 304 с.
15. Ashton M.C., Lee K. Empirical, theoretical, and practical advantages of the HEXACO model of personality structure // Personality and Social Psychology Review. 2007. Vol. 11. P. 150–166.
16. Brocklebank S., Pauls S., Rockmore D., Bates T C. A spectral clustering approach to the structure of personality: Contrasting the FFM and HEXACO models // Journal of Research in Personality. 2015. Vol. 57. P. 100–109.
17. Carlson E.N., Vazire S., Furr M.R. Meta-insight: Do people really know how others see them? // Journal of Personality and Social Psychology. 2011. Vol. 101. P. 831–846.
18. Cattell R.B. The scree test for the number of factors // Multivariate Behavioral Research. 1966. Vol. 1. P. 245–276.
19. Cudeck R., Henly S.J. Model selection in covariance structures analysis and the “problem” of sample size: A clarification // Psychological Bulletin. 1991. Vol. 109. P. 512–519.
20. DeYoung C.G. Cybernetic Big Five Theory // Journal of Research in Personality. 2015. Vol. 56. P. 33–58.
21. Fabrigar L.R., Wegener D.T., MacCallum R.C., Strahan E.J. Evaluating the use of exploratory factor analysis in psychological research // Psychological Methods. 1999. Vol. 4. P. 272–299.
22. Hayton J.C., Allen D.G., Scarpello V. Factor retention decisions in exploratory factor analysis: A tutorial on parallel analysis // Organizational Research Methods. 2004. Vol. 7. P. 191–205.
23. Horn J.L. A rationale and test for the number of factors in factor analysis // Psychometrika. 1965. Vol. 30. P. 179–185.
24. Hu L., Bentler P.M. Cutoff criteria for fit indexes in covariance structure analysis: Conventional criteria versus new alternatives // Structural Equation Modeling: A Multidisciplinary Journal. 1999. Vol. 6. P. 1–55.
25. John O.P., Donahue E.M., Kentle R.L. The Big Five Inventory – Versions 4a and 54. Berkeley, CA: University of California, Berkeley, Institute of Personality and Social Research, 1991.
26. Kaiser H.F. The application of electronic computers to factor analysis // Educational and Psychological Measurement. 1960. Vol. 20. P. 141–151.
27. Korth B., Tucker L.R. The distribution of chance congruence coefficients from simulated data // Psychometrika. 1975. Vol. 40. P. 361–372.
28. Lehar S. Gestalt isomorphism and the primacy of subjective conscious experience: A Gestalt Bubble model // Behavioral and Brain Sciences. 2003. Vol. 26. P. 375–408.
29. Matthews G. The factor structure of the 16PF: Twelve primary and three secondary factors // Personality and Individual Differences. 1989. Vol. 10. P. 931–940.
30. McCrae R.R., Costa Jr.P.T. Toward a new generation of personality theories: Theoretical contexts for the five-factor model// J.S. Wiggins. The Five-factor Model of Personality: Theoretical Perspectives. N.Y.: Guilford Press, 1996.
31. Paulhus D.L., Williams K.M. The Dark Triad of personality: Narcissism, machiavellianism, and psychopathy // Journal of Research in Personality. 2002. Vol. 36. P. 556–563.
32. Preacher K.J., Zhang G., Kim C., Mels G. Choosing the optimal number of factors in exploratory factor analysis: A model selection perspective // Multivariate Behavioral Research. 2013. Vol. 48. P. 28–56.
33. R Core Team R: A language and environment for statistical computing. Vienna: R Foundation for Statistical Computing, 2015. URL: https://www.R-project.org/ (accessed: 20.11.2015).
34. Revelle W. An overview of the psych package, 2015. URL: http://personality-project.org/r/psych/ (accessed: 20.11.2015).
35. Revelle W., Rocklin T. Very simple structure: An alternative procedure for estimating the optimal number of interpretable factors // Multivariate Behavioral Research. 1979. Vol. 14. P. 403–414.
36. Sharp C., Wright A.G.C., Fowler J.C., et al.The structure of personality pathology: Both general («g») and specific («s») factors? // Journal of Abnormal Psychology.
37. Shchebetenko S. «The best man in the world»: Attitudes toward personality traits. Psychology // Journal of the Higher School of Economics. 2014. Vol. 11(3). P. 129–148.
38. Soto C.J., John O.P. Ten facet scales for the Big Five Inventory: Convergence with NEO PI-R facets, self-peer agreement, and discriminant validity // Journal of Research in Personality. 2009. Vol. 43. P. 84–90.
39. Velicer W.F. Determining the number of components from the matrix of partial correlations // Psychometrika. 1976. Vol. 41. P. 321–327.
40. Zwick W.R., Velicer W.F. Comparison of five rules for determining the number of components to retain // Psychological Bulletin. 1986. Vol. 99. P. 432–442.

Получено 21.11.2015

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Щебетенко С.А. Черты личности и рефлексивные адаптации характера: изоморфизм или полиморфизм? // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып. 1(25). С. 57–73.

---