DOI: 10.17072/2078-7898/2016-4-128-130

САМОНАБЛЮДЕНИЕ МЕЖДУ ФЕНОМЕНОЛОГИЕЙ
И ПОВЕСТВОВАНИЕМ: ОБЗОР КОЛЛЕКТИВНОЙ МОНОГРАФИИ
CLEGG J.W. (ED.) SELF-OBSEVATION IN THE SOCIAL SCIENCES
(N.J.: TRANSACTION PUBLISHERS, 2013. 308 P. + XIII)

Вайнштейн Сергей Викторович
старший преподаватель кафедры общей и клинической психологии

Пермский государственный национальный исследовательский университет,
614990, Пермь, ул.Букирева, 15;
e-mail: weinsteinsv@gmail.com

Сегодня сообщения о «возрождении интроспекции» уже не являются поводом для восклицательных знаков на научных форумах и в информационных лентах. Несмотря на обилие публикаций, современное научное состояние проблемы было «рассыпано» по различным журналам, в лучшем случае — тематическим выпускам. Было, так как перед нами труд, целостно, последовательно, критично и глубоко освещающий как «генетический код», так и актуальные «формы жизни» самонаблюдения в социальных науках.

Для достижения цели разработки адекватной теории самонаблюдения коллектив из 13 авторов последовательно решает три задачи: 1) различные аспекты научного самонаблюдения анализируются в исторической перспективе; 2) обсуждаются теоретические вопросы, характерные для современных концепций самонаблюдения; 3) разрабатываются технические и прикладные аспекты самонаблюдения как элемента феноменологической традиции и нарративного подхода в психологии. В тексте сбалансированно представлены история (p.57) и современное состояние (p.63) интроспекции как метода психологии (20 % и 22 % текста работы соответственно). Феноменологические аспекты самонаблюдения (p.75, 26 %) описаны более развернуто, чем повествовательные (p.53, 19 %). Содержание четко структурировано: каждая из четырех основных частей монографии содержит по три главы, в которых освящаются с различных авторских позиций обозначенные темы. Издание содержит предметный указатель.

В предисловии делается акцент на значении качественной методологии для решения глубоких, сущностных проблем современного человека. Так, по мнению автора (JaanVaalsiner, p. vii–xiii), фиксированные, негибкие рамки современных теоретических конструкций превращают социальное знание в потребительский продукт — имеющую срок годности упаковку эмпирических данных, собранных стандартизированными методами. Это, безусловно, удобно для разработки дидактических схем, но такие схемы упускают сам процесс научного открытия как работу на границе уже знаемого и еще непознанного и игнорируют способность человеческой души к формированию самой себя как иерархического порядка смыслов в ситуации социального конструирования знания. Предисловие подготавливает читателя к восприятию работы в целом как феноменологической критики — исследования по конституции разворачивающегося в социальных науках повествования о самонаблюдении.

Во введении (JoshuaW. Clegg, p.3–24) формулируются требования к современной теории самонаблюдения. Разработка проблемы взаимодействия между различными агентами социального познания (исследователем, участником исследования, научным сообществом) выступает способом и критерием достижения адекватности теории наблюдаемым феноменам. При этом имеет значение различие между интерсубъективной и интрасубъективной согласованностью результатов как вовлеченного, актуального (experience-near), так и отвлеченного, ретроспективного (experience-distant) самонаблюдения. Иными словами, речь идет о развитии специфических критериев валидности и надежности интроспективных данных. В связи с этим хочется отметить, что книга может быть интересна не только сторонникам качественной методологии психологических исследований, но и ее оппонентам, т.к. приглашает к критическому осмыслению альтернативных форм установления научных фактов.

Пересматривая историю интроспекции, авторы обосновывают ее специфическую методологическую роль в психологии (AdrianC. Brock, p.25–44). Интроспекция как исследовательская программа никогда не доминировала ни в американской, ни в европейской психологии. Ее противостояние с бихевиоризмом во многом надуманно и мотивировано политической привлекательностью исследований, поддерживающих иллюзию достижения полного внешнего научного контроля человеческого поведения. Более того, мы можем проследить вклад метода самонаблюдения в историю становления стандартизированных опросников. Свободные самоотчеты и открытые вопросы играли существенную роль в исследовании как общих, так и специфических психологических феноменов до начала Л.Терстоуном активной работы по шкалированию самоотчетных данных в психологии (JacyL. Young, p.45–66). Исторический обзор завершается деконструкцией способа рассказывать историю психологической науки как историю процесса объективации познания психического в движении от стадии интроспекции через этап бихевиоризма к когнитивной парадигме. Такой взгляд на историю конституирован мифологией субъект-объектного дуализма в методологии психологии (AllanCostall, p. 67–82). В целом раздел в несколько иной перспективе, но также на основании тщательного анализа исторических источников воспроизводит давнее наблюдение Э.Боринга − интроспекция никогда не покидала методологического строя психологии.

Следующая часть монографии, посвященная современной теории и практике самонаблюдения, начинается с исследования роли языка (BradyWagoner, p.83–102). Опираясь на американский прагматический функционализм, автор обосновывает самонаблюдение как социальный процесс, выражающийся в языковой коммуникации. Прослеживается роль языка в различных психологических традициях сбора данных. Разрабатывается модель цикла, состоящая из внутренне направляемой (inner-directed) фазы наблюдения и внешне направляемой (outer-directed) коммуникативной фазы. Эта модель применяется к анализу использования самоотчетных шкал. Исследовательская ситуация рассматривается как диалогический процесс совместного языкового порождения смыслов. Далее (ChristopherL. Heavy, p.103–120) описывается выборочный метод описательного опыта (DescriptiveExperienceSampling). Задача сбора психологической информации о внутреннем опыте в естественных социальных ситуациях здесь реализуется при помощи наушника, через который исследователь периодически инструктирует участника записывать свои актуальные переживания. Раздел завершается (StephenGould, p.121–145) систематизацией различных методов самонаблюдения как научных подходов, так и культурных практик. Особое значение придается медитативной интроспекции. Предложенная классификация и медиативные упражнения обозначаются как теория мультимодальной интроспекции (MultimodalIntrospectionTheory).

Осмысление проблемы в связи с феноменологической традицией открывает анализ исторической динамики идеи самонаблюдения от Ф.Брентано через Э.Гуссерля к М.Хайдеггеру: от наблюдения самого себя, через самоотвлеченное наблюдение опыта, к осмысленной само-вовлеченности проживаемого опыта (EdwinE. Gantt, JeffreyL. Thayne, p.147–172). Далее реконструируется традиционная феноменологическая критика субъект-объектного различения, опирающаяся на идеи интенциональности и здесь-бытия. Внутренний взгляд рассматривается как герменевтическая редукция Я (SamuelD. Downs, p.173–194). Следующий автор (SvendBrinkmann, p.195–221) обобщает вклад феноменологической традиции и описывает три типа самонаблюдающего Я: феноменологическое Я — чувственное и переживаемое; нарративное Я — проговариваемое о себе; дискурсивное Я — конституированное Другим и взаимодействующее с другими.

Феноменологическое самонаблюдение разрабатывается в направлении анализа художественного творчества как повествования (AndrewMcCarron, p.223–238). Описанная в предыдущем разделе модель трех типов самонаблюдения совмещается с психодинамической традицией и применяется к интерпретации американской поэзии с целью выявления срытой мотивации поэта. Проблематизируется возможность самонаблюдения в нарративном подходе (MarkFreeman, p.239–258). Если речь идет о самопознании, открываемом в повествовании, то мы имеем дело скорее с ретроспективной интерпретацией себя, чем с прямым самонаблюдением. Интерпретативный аспект самонаблюдения также акцентируется в сопоставлении метода с этнографией (AlessandraFasulo, p.259–275). Личность исследователя при этом является основным инструментом, а автоэтнография представлена как рефлексивный метод создания интерпретаций и описаний культурных артефактов от первого лица.

Наиболее обобщенно итог проделанной работы формулируется в четырех тезисах: 1)необходимо отказаться от дуализма эпохи Просвещения, т.к. он мешает адекватной теории самонаблюдения; 2)требуется специальная эпистемология, учитывающая сложность самонаблюдения, его погруженность в изменяющиеся социокультурные отношения и практики; 3)понятия Я, душа, сознание применимы и необходимы, но вне дихотомии внешнего-внутреннего возникает новый понятийный аппарат: самонаблюдающий оказывается предустановлен, встроен, диалогически конструирован и согласован; 4)фундаментальным ограничением психологической традиции самопознания является не столько «субъективность» источника познания, сколько трансцендентность другого сознания (p.277). Последний вывод требует несколько более развернутого пояснения. Сознание уже растворено в повествовательных и дискурсивных практиках, предполагающих сознание Другого либо других носителей сознания. Погрешность самонаблюдения основывается на том же, на чем и погрешность всего знания: «язык всегда выражает выражающееся (expressexcess), олицетворяет трансцендентное, не сворачивая его до имманентного» (p.283). Границы Я и Другого настолько переплетаются в строе языка, что достоверно знать о другом сознании можно лишь то, что оно до конца не познаваемо.

Чтение монографии может стать увлекательным теоретическим путешествием среди соприкасающихся, пересекающихся и взаимопроникающих традиций самонаблюдения. Методологическое разнообразие авторских позиций, структурированное главами монографии, разворачивает перед читателем историческую перспективу методологического ландшафта самонаблюдения в философском горизонте.

Удается ли сегодня построить адекватную, достаточную теорию самонаблюдения? Этот вопрос лучше оставить открытым, т.к. любая попытка окончательно на него ответить прерывает психологический дискурс о самонаблюдении. Можно ли дать строгое сциентистское определение валидности и надежности метода самонаблюдения? Нет, так как при такой постановке вопроса мы ищем достоверность интроспекции там, где нам виднее, а не там, где мы ее потеряли. Можно ли искать истину о душе при помощи самонаблюдения, оставаясь при этом ученым? Да, и рассмотренная монография является яркой иллюстрацией этого утверждения.

Благодарность

Автор признателен Михаилу Ивановичу Янковскому за предоставление текста монографии и ценные рекомендации, а также за полученный благодаря его усилиям отклик научного редактора рассмотренной монографии на данную рецензию.

References

1. Self-obsevation in the social sciences / ed. by Clegg J.W. N.J.: Transaction Publishers, 2013. 308 p. (In English).

Получено 22.04.2016

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Вайнштейн С.В. Самонаблюдение между феноменологией и повествованием: обзор коллективной монографии. Clegg J.W. (ed.) Self-obsevation in the social sciences (N.J.: Transaction Publishers, 2013, 308 p. + XIII)// Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2016. Вып.4(28). С. 128–130.
doi: 10.17072/2078-7898/2016-4-128-130